Илья знает, что в войну Петр Ксенофонтович был тяжело ранен, и ему даже хотели отрезать ногу, но потом решили не отрезать, теперь к плохой погоде «ногу тянет». Он уважительно посмотрел на синие милицейские галифе с тонким малиновым кантом.
Сидеть молча Степаниде Алексевне невмоготу. Она закуривает очередную папиросу, глядит за окно:
– Куда же это годится, совсем распустился народ! Третьи сутки мусорный контейнер не убирают… Спрашивается: где дворники? – Никому нет дела!.. – Обнаружив бабушкино внимание, говорит уже адресно: – Вы слышали, третьего дня. Представьте себе… На Подбельского двое молодчиков ссильничали одну из девиц!..
– Надо же, – говорит бабушка, качая головой. Дед и Петр Ксенофонтович с улыбкой переглядываются.
Степанида Алексевна принимает их улыбку, как вызов и еще более сгущает краски:
– А на Игральной вчера вечером ограбили мужчину. Порядочный мужчина, скажу вам! Его хорошо знает Сесилия Панкратьевна из сорок шестой. Ограбили – деньги отобрали, часы сняли, избили… Чуть не до смерти избили. Кошмар! Куда…
«Куда смотрит милиция», – обычно завершает она подобные сообщения, но на этот раз традиционно закончить ей не удается – милиция пристально смотрит на нее.
– Как жить, – нашла нейтральную фразу Степанида Алексевна.
– Да уж как-то проживем, не такое пережили, – сказал Петр Ксенофонтович, глянув на часы.
Мгновения пока затихнут шаги милицейских сапог в коридоре, и захлопнется входная дверь, Степанида Алексевна переживает особенно тяжело, лицо ее покрывается пятнами, спички в руках ломаются. Когда же становится ясным, что милиционер ушел и уже не вернется, она обводит присутствующих торжественным взглядом:
– Подумать страшно, что делается! Просто страшно!.. Ведь все это неспроста. Неспроста, говорю я вам! Вчера: дорогой Никита Сергеевич, а сегодня… Сегодня, пожалуйста – пенсионер! А как ловко все объяснилось: «недостатки в работе…»
Бабушка с тревогой посмотрела на соседку. Дед не спеша, доел бутерброд, вытер салфеткой рот и лишь, потом заговорил.
– Оно, конечно, может и странно, что все так быстро обернулось, а с другой стороны, ничего такого, и не произошло… Ушел человек на пенсию и ушел… Вон моя бабка, как срок подоспел, сразу в отставку подала, – улыбнулся он.
– Ой, как можно сравнивать! – вспыхнула Степанида Алексевна. – Как можно сравнивать, Константин Васильевич! Я сегодня утром разговаривала с Сергеем Ильичем из шестнадцатой. Так он больше чем уверен – это заговор!