И он имел в виду каждое сказанное слово. Мысль, что Том захочет
убить его, выглядела абсурдной.
— Какая уверенность, — восхитился Том, останавливаясь, и Гарри
мог практически слышать в темноте его зубастую ухмылку. —
Признаться, так было не всегда. Сначала я и впрямь прикидывал, что
бы такое с тобою сделать — выпить ли мне досуха твою магию, или,
быть может, захватить твоё тело?
Гарри сглотнул. Неожиданно.
— И… долго продолжалось это «сначала»? — спросил он. Том
подступил ближе и покачал головой, его глаза блеснули отражённым
лунным светом.
— Минут… пять? — предположил он весело. — Ты зашёл с козырей,
надо отметить. Узнав, что ты — змееуст, я заинтересовался. Это
казалось многообещающим.
— И тогда ты понял, что не хочешь причинять мне вреда, —
обрадовался Гарри, задирая голову. Силуэт Тома, чёрный на фоне
черноты окружающего пространства, возвышался над ним. Звёзды нимбом
горели вокруг его головы.
— Ну что ты, — возразил Том, тон его голоса был ласковым и
снисходительным, — тогда я решил, что подчиню твой рассудок.
Заставлю делать, что мне только на ум взбредёт — открыть Тайную
Комнату «Хогвартса», к примеру.
— Но сейчас-то, — настаивал Гарри, внутренне теряя уверенность,
— ты такого не хочешь? Подчинить рассудок?
Потому что звучало, честно говоря, очень нехорошо. И
пугающе.
— Конечно же нет, — заверил Том со смешком, делая ещё шаг
вперёд. Теперь они стояли почти вплотную, так близко, что Гарри мог
разглядеть огоньки в его зрачках. — Зачем бы мне теперь? Ты сам
предложил мне намного больше. Ты так щедро делился своей магией,
что мне приходилось придерживать тебя, не позволяя отдать слишком
много. Ты сам, добровольно, поклялся возродить меня. Ты принёс мне
жертву — человеческую жертву. Ни один из моих рыцарей не служил мне
так верно, как ты. В заклятии подвластья нет никакой
необходимости.
Это, решил Гарри, самое зловещее объяснение в дружбе, какое
только вообще знала человеческая история. Куда там мистеру
ДарсиИмеется в виду персонаж романа Джейн Остин (Jane Austen,
1775-1817) «Гордость и предубеждение» («Pride and Prejudice, 1813),
знаменитый своим неромантичным признанием в любви, которое, скорее,
звучало как обвинение. с его любовными признаниями.
«Тёмный лорд, а?» — подумал он даже с некоторым восхищением;
умение Тома нагонять жуть одними только словами было
беспрецедентным.