– Вы с Урсулой продолжали… – начал я.
– Время от времени. – Веки его дрогнули, глаза закрылись, а потом открылись, но только наполовину. Он снова с тоской посмотрел на стакан. – Со мной она занималась любовью, с остальными – только сексом. Когда я перестал воспринимать это как предательство, а стал относиться как к обеду с друзьями, все успокоилось.
Кори опустил стакан.
– Прозвучит грубо, но… Вы присутствовали при вскрытии Урсулы? Детективы ведь обязаны присутствовать, или нет?
– Для вскрытия немного рановато, сэр.
– Так вот вам предсказание для вскрытия. Когда с нее снимут одежду – облегающие джинсы, да? – то обнаружат, что трусиков нет. Откуда знаю? После развода Урсула сама назвала мне свой новый девиз: Всегда готова!
– Смело и рискованно, – сказал я.
– Как револьвер со взведенным курком.
Если метафора и заставила его задуматься, Кори этого не показал и начал неторопливо поворачивать стакан в руках.
– Поверьте, парни, так оно и будет. Урсула потеряла чувство меры и переспала с кем не надо, с каким-нибудь подонком. Думала, что понимает его, но ошиблась. Я к тому, что можно рисковать, ходить по лезвию, но рано или поздно все равно порежешься.
– Почему вы развелись? – спросил Майло.
Кори скрестил худые ноги.
– Потому что так хотела Урсула, а я тогда не смог найти причину, чтобы сказать ей «нет».
– Она ведь и раньше об этом говорила, – сказал я.
– Постоянно. Под стрессом, каждый раз, когда у нее портилось настроение или наступала черная полоса, она заводила разговор на одну из трех своих любимых тем: сбежать в какое-нибудь тихое местечко и жить там неспешно и спокойно; или перебраться в Азию, потому что она, хотя и не верила в бога, восхищалась буддистами и их способностью двигаться дальше.
Он снова взял стакан и посмотрел в сторону кухни.
– А третья тема? – спросил я.
– Извините?
– Вы сказали, что у нее было три любимых темы.
– Да. – Ричард Кори кивнул. – Развод. Каждый раз, когда что-то не ладилось, она хотела развода. Чем скорее, тем лучше. Без всякой на то причины, без предупреждения, без какого-то прокола с моей стороны. Как мне сейчас представляется, все эти три темы сводились к одному: Урсула чувствовала себя в ловушке и хотела из нее вырваться. Неприятно, больно? Да, поначалу; но потом я научился просто не слушать.
– Что же изменилось? – спросил я.