Но постепенно его дыхание становилось все более ровным, напряженное тело расслаблялось, и на лице даже появилась слабая улыбка…
Но тут же исчезла.
За ними кто-то наблюдал. Высокая женщина с тюрбаном на голове стояла в открытом дверном проеме, и ее недобро оскаленные зубы неестественно сверкали в лунном свете.
А в следующий момент Тедрос ушел, растворился в ночной темноте так же стремительно и беззвучно, как и появился.
Лучи августовского солнца отражались на люстре, отбрасывая в глаза Агате яркие солнечные зайчики.
Сонно жмурясь, она смотрела в потолок. На люстре недоставало хрустальных подвесок, вместо них свисали серые нити паутины.
Агата повернулась на бок, прижимая к груди подушку. Подобрался проснувшийся Потрошитель, нацелился было подрать подушку когтями, но Агата цыкнула на него, и кот неохотно ушел назад, в ноги своей хозяйке.
«Понемногу исправляется», – подумала про кота Агата.
Когда они только приехали в этот замок, Потрошитель первым делом надул в туфли Тедроса.
В коридоре послышались голоса. Они приближались, и Агата поняла, что дольше ей расслабляться не дадут и в покое не оставят.
Агата села в кровати, оставаясь по-прежнему в своей мешковатой черной ночной рубашке, и обвела взглядом свою спальню. Она была раза в три больше, чем ее бывшая комната в старом доме в Гавальдоне, с мутными зеркалами в пыльных, украшенных драгоценными камнями рамах, с продавленным древним диваном, с массивным письменным столом из черного дерева с инкрустацией из слоновой кости – этому столу было лет двести, наверное, если не все триста. Продолжая прижимать к себе подушку, Агата задумчиво посмотрела на пол, покрытый потрескавшейся мраморной плиткой. Когда-то ярко-синяя, она выцвела от времени и сделалась серо-голубой. Такими же грязноватыми выглядели и стены – некогда они были разрисованы золотыми цветками, превратившимися теперь в размытые светлые пятна. В принципе, спальня королевы как в зеркале отражала в себе всю суть нынешнего состояния Камелота. Посмотришь издали – роскошь и блеск, подойдешь поближе – гниль и труха. Собственно говоря, таким же раздвоенным было и нынешнее положение самой Агаты: с одной стороны, она жила в королевских покоях, но настоящей-то королевой она не была.
До свадьбы еще два месяца.
При этом с каждым днем ожидание становилось все тревожнее, непонятнее.