– Я тебя убью! – завопил он, поднимаясь.
– Попробуй! – отозвался я, готовясь отразить очередной удар.
В этот раз он оказался умнее. Едва оторвавшись от пола, он бросился на меня снизу. Я почувствовал, как его пальцы вцепились в мою рубаху, и, пытаясь избежать готовящегося мне удара головой в лицо, резко дёрнулся назад. Лоб шотландца едва ни врезался мне в подбородок, и в следующий миг мы оба оказались на полу, по очереди награждая друг друга жёсткими ударами. Я не помню боли, не помню, как мы умудрились сломать два массивных дубовых стола, не помню и того, как мы оказались на улице, под проливным дождём, вышибив дверь. Помню лишь то, что, в какой-то миг трое, или четверо людей, схватив меня за руки, оттянули меня от шотландца, которого я уже почти утопил в луже.
– Алил! Алил, ради Бога, стой! – Дахи преградил мне дорогу, пока я пытался вырваться из рук удерживавших меня рыбаков.
Я остановился, переводя дыхание, и только сейчас чувствуя, как разум возвращается ко мне. Ултан и Патрик помогали Эмешу подняться. Я стоял, задыхаясь от злобы, однако, уже начиная осознавать себя и всё, что происходит вокруг.
– Алан, – дядюшка Энтус, как оказалось, один из державших меня, похлопал меня по плечу. – Ну, парень, угомонись. Пусти его, – обратился он к кому-то, всё ещё державшему мою руку. Наконец, я почувствовал свободу.
Краем глаза я заметил, что толпа селян, собравшаяся непонятно откуда, чтобы посмотреть на нашу драку, ещё не думает расходиться. Женщины вздыхали, хватаясь за голову и всплёскивая руками. Мужская часть населения с усмешками негромко обсуждали происшедшее. Я стоял, чувствуя внезапно нахлынувшую на меня усталость. Скула под левым глазом и правая бровь пульсировали болью.
– Ну ты ж красавчик, – покачал головой Дахи. – Пошли, пошли, лицо тебе обработаем.
– Зачем? – хмыкнул дядюшка Энтус. – Ему его уже обработали. Во, как красиво.
Я только усмехнулся его словам, чувствуя солоноватый привкус крови на губах.
Мы быстро удалились с поля боя, на котором в лужах грязи ещё можно было видеть небольшие кровавые пятна, и направились в дом дядюшки Энтуса.
– А ты молодец, – заметил дядюшка Энтус, прохаживаясь по комнате, пока Дахи обрабатывал мои ссадины. – Я не думал, что ты ему так надаёшь.
– Так, Алил-то у нас военный, – ответил Дахи.