Мышак погасил лампу, прижав железным колпачком горящий фитиль, и раздвинул шторы. Через мутное стекло виднелись листья, которые ветер набросал почти вровень с окном. Трава ходила волнами от порывов; по небу летели серые облака, подобные рваным тряпкам. Ничего не напоминало вчерашний погожий день, хотя время от времени на листья падали лучи осеннего солнца, окрашивая их в багряные цвета.
Его предшественник предпочитал подвал, где сделал отнорок и устроил там свою спаленку. «Это потому, – размышлял Бернард, – что он был из лесных мышей, а я из домовых». И не без гордости добавлял: «Лесные-то всегда хотят поглубже зарыться в землю, а мы – домовые – не боимся верхних этажей». Впрочем, он не стал закапывать отнорок, а приберёг его для хранения припасов. Кто познал голод – тот всегда имеет еду впрок. Так и Бернард, получая жалование не столько в деньгах, сколько продуктами и углём, делал большие запасы. Иногда он спускался с горы в деревню Лафант, где по субботам устраивались ярмарки.
Деревенская ярмарка – это лучшее место, чтобы поговорить и поиграть с другими мышами, услышать новости и сплетни и закупить побольше продуктов. Набрав большой короб всякой всячины, Бернард устремлялся в обратный путь, карабкаясь в гору по лесной дороге несколько километров. Хоть путь был трудным и долгим, мышак был рад спрятать в кладовую ещё несколько колбасок, банок с капустой и другими овощами. Чем больше, тем лучше. Он не волновался, что продукты испортятся. В подвале – и особенно в отнорочке – сохранялась постоянная прохлада, даже в жаркие июльские дни.
Иногда уши Бернарда улавливали тихий звук, будто бы кто-то снаружи царапал каменную облицовку отнорочка. «Должно быть, это крот, – думал Бернард. – Ну-ну, пробуй-пробуй, а до моих припасов тебе не добраться. Поищи себе другой добычи».
Сегодня Бернард решил побаловать себя и достать из подвала две колбаски. Ему было немного стыдно, потому что он брал из запаса, копившегося на Рождество. «Впрочем, – он пожал плечами, – ещё не известно, буду ли я праздновать здесь или поеду в Лиенц к дочери». В прошлом году он остался и был совершенно один. Мимо башни не ходили ни почтальоны, ни носильщики, никто другой, потому что мыши отмечали этот праздник вместе со своими родными. Без семьи коротать Сочельник было очень грустно.