Надев тапочки, он спустился со второго этажа вниз по приставной лесенке. Здесь находились его кухня и гостиная, хотя Бернард нечасто принимал гостей. Несколько кухонных шкафов и комод хранили припасы всякого сорта, разложенные по маленьким ящичкам. Для вечерних посиделок предназначался камин с двумя креслами и столиком под чайные чашки. Надёжная дверь на засове отделяла хозяина башни от альпийского леса и его опасностей. Пришедший с улицы попадал в прихожую, отделённую ширмой от остальной комнаты.
Подгоняемый урчанием в животе, Бернард прошёл в угол и поднял крышку люка, закрывающую вход в подпол, чтобы туда никто не свалился ненароком. Каждый раз, заходя в кладовую, мышак испытывал радость, смешанную с удовлетворением. Расставленные вдоль стен ящики с едой и мешки с эмблемой Министерства путей сообщения, в которых хранились запасы на зиму, повышали его уверенность в завтрашнем дне и поднимали настроение. Он прихватил пару колбасок, висевших на вбитом в стенку гвоздике, вернулся к приставной лестнице и вскарабкался обратно.
Сложив колбаски на обеденный стол, Бернард принялся зажигать огонь в плите. Обычно угли оставались тёплыми ещё с вечера. Под их чёрной шкурой скрывалось горячее нутро; Бернард присел перед плитой и принялся раздувать огонь. Через минуту показался маленький язычок пламени, и мышак подкинул немного щепок из стоявшего рядом ящичка. Скоро огонь запылал и можно было начинать готовить. Как раз вовремя, потому что от запаха колбасок у Бернарда потекли слюнки. Он достал сковородку, смазал её маслом и, пока она разогревалась, принялся нарезать колбаски кружочками. Покончив с этим, он бросил кусочки на сковородку и вскоре услышал шкворчание. Здесь, в кухне, было так тепло и уютно, что Бернард улыбнулся и его настроение улучшилось. Да, на улице дрянная погода, и скоро ему придётся выйти и приступить к своим обязанностям, но прямо сейчас можно про это забыть и втягивать носом запах жареной колбасы, поставить на плиту пузатый зелёный чайник и слушать, как он начинает посвистывать.
К колбасе полагались сухари, которых у Бернарда было в избытке. Министерство путей сообщения выдавало их в качестве части жалования. Надо заметить, что сам Бернард и его коллеги эти сухари недолюбливали. Их привозили в мешках, плотно уложенными друг к другу. Так часто бывало, что сухари слёживались и становилось трудно отодрать один от другого. К тому же они были солёными – считалось, что это улучшает их вкус, но лично Бернард считал, что соль скорее сбивает запах плесени, который всё равно чувствовался чутким мышиным носом. Кого они хотят обмануть? Хуже того, во время перевозки соль частенько ссыпалась с верхних сухарей на нижние, вбивалась в них от тряски, делая непригодными в пищу. А верхние сухари воняли плесенью ещё сильнее, лишившись соляной защиты.