И все же он не терял надежду помирить Зельду и Скотти, хотя понятия не имел, как это сделать. Очень многое в его жизни теперь зависело от искусства договариваться, которым он никогда не владел.
Они добрались до перевала и потихоньку поехали вниз. Извилистая дорога серпантином спускалась с горы, петляя крутыми поворотами. Далеко внизу долину делила пополам узкая голубая полоска озера Льюр. Зельда словно пыталась впитать в себя красоту открывавшихся перед ней видов. В небе над скалами хищно кружили ястребы. Скотт следил за дорогой и не заметил, как сзади замаячил туристический автобус – он подбирался к ним все ближе и ближе, пока его отражение не заняло все зеркало заднего вида.
Водитель высунул руку и ударил по лобовому стеклу, словно прихлопнул надоедливую муху.
На звук повернулась Зельда:
– Кажется, он просит его пропустить.
– Здесь не разъедемся, – ответил Скотт.
Он не собирался уступать дорогу и только немного прибавил скорость. Глупить его не заставишь. Крепко вцепившись в руль, Скотт боялся отвлечься хоть на секунду. Скорость была слишком велика для резких виражей. Но автобус по-прежнему теснил их, тормоза еле справлялись, и оставалось лишь удивляться, куда эти экскурсанты так спешат.
У подножия горы дорога выровнялась и снова появилась обочина. Автобус, не унимаясь, опять помигал.
– Вон там удобно, – подсказала Зельда, кивнув на показавшийся впереди придорожный сельский магазинчик. – Пожалуйста, милый, уступи.
Скотт притормозил и заехал на грунтовый участок, подняв целое облако пыли, на них же и осевшей. Автобус просигналил и пронесся мимо. Скотт погрозил ему кулаком:
– За такое надо права отбирать!
К его удивлению, Зельда хрипло расхохоталась, неестественно и наигранно – это был типичный симптом.
– Что смешного? – повернулся к ней Скотт.
– Помнишь Вестпорт? Там ты все время так говорил. Будь твоя воля, всех бы без прав оставил. И чем все кончилось?
Он вспомнил, как шутки ради они с Рингом[7] въехали на машине в пруд. Бедняга Ринг давно уже умер… Все, что происходило тогда, теперь казалось Скотту случившимся в другой жизни, да и сам он был другим человеком – беззаботным, очарованным жизнью.
– Спасибо, что напомнила, – с досадой произнес Скотт.
– Прости, Додо. Ты стал таким чувствительным…
– Даже слишком.
– Ну-у-у, не сердись.