– Тут не удержусь. Думаете, если я актёр, так у меня голова паклей набита? «Великое разделение скоро наступит»! И прямо сегодня в нашем зале оно начнётся! А год – 8400-й… Это, по-нашему, какой? Ты вот, к примеру, гость московский, – указал он пальцем на Тишу, – знаешь, как именно обновится люд к этому неизвестному мне году? Отвечай! У нас театр интерактивный, а не так: помолчал в тряпочку и ушёл. Словами за спектакль плати!
Тихон Ильич улыбнулся и весело, без натуги ответил:
– Про живых, которые обновятся, так скажу: они и впрямь станут новыми людьми: без плоти, но плотными. Без крови – но с кровью воздушно-капельной. Без ума, но с великим сверхразумием Божиим, которое любого ума ценней.
Самарянов от неожиданности крякнул, однако возражать не стал. Гневно прокашлявшись, стал он возглашать «Житие» дальше:
– «Жизнь отца Авеля достойна ужаса и удивления. Родители его были земледельцы, а другое у них художество – коновальная работа. Научили тому ж и своего отрока. Он же о сём мало внимаша, а больше у него внимание о Божестве, о божественных судьбах. И когда настало ему от рождения девять на десять годов, пойдя он в южные страны и в западные; потом в восточные и в прочие грады и области: и странствовал тако девять годов. Наконец же пришёл в северную страну и вселился там в Валаамский монастырь. Стоит сей монастырь на острову, на Ладожском озере, от мира удалён. В то время в нём был начальник игумен Назарий: жизни духовной и разум в нём здравый…»
– Артист Лавруша! Представь Назария! – Возникла тягучая пауза. – Ну не хочет артист Лавруша, не хочет хилокомод наш пьяненький, Назария нам представить.
– Йа, йа представлю, – выскочил вдруг на сцену шкет в женских резиновых ботах, с крохотной сумкой-пидараской на ремне. – Разрешите мне, герр паламарь!
– А ты кто таков будешь?
– Я есть украинский беженец.
– Вижу тебя насквозь. Германец, что ль, украинский? Сгинь в утробу!
Шкета в галошах завернуло воронкой и за дверь вынесло.
– Ну, тогда, господа зрители, вы сами в своём воображении игумена Назария дорисуйте: клобук, борода, ряса в пол. У нас всё строго. Недаром «Театр в сукнах»! Минимум исполнителей и ноль декораций. Ну, ещё хор северных и балканских стран у меня на плёнку записан. Остальное актёришки довиртуалят и жестами вам покажут.