– А-а.
– Только она не знала, где мама хранила ключи. Ты не в курсе?
– Ага, – произнес Бен. – В курсе.
– Мне скажешь?
– Ага.
– Сейчас? Или плюс-минус сейчас?
– Она вешала их на крючок у входной двери.
– Годится, – кивнул я. – Прогресс, – я не произнес: «Наконец-то». – Значит… послушай… ты знаешь, кто я такой?
– Ну да, – произнес Бен.
– Значит, ты помнишь меня?
– Ну да.
– Так кто я?
– Мой брат.
– Верно. Годится. Помнишь, как меня зовут?
– Ага.
– Почему же не зовешь по имени?
– Ты не сказал, что я должен. Только – помню ли я.
– Вообще-то я имел в виду, почему бы тебе не звать? То есть как насчет того, чтобы обращаться ко мне по имени?
– Расти.
Это старое прозвище, из давнего прошлого, полоснуло меня, словно зазубренный металл. Зазубренный и, ну да… ржавый[1].
– Теперь меня зовут Расселом.
– Почему?
– Потому что я совсем взрослый.
– Я должен попасть на работу. Должен быть там без четверти семь. Мне нельзя опаздывать. Мистеру Маккаскину не понравится, если я опоздаю.
– Наверняка. Прекрасно. Тогда давай отвезем тебя на работу. Ты поел?
– Ага.
– Что ты ел?
– Я ел хлопья.
– Ты давно уже на ногах?
– Я встал в пять.
– Я не слышал будильника.
– У меня нет будильника. Мне не нужен будильник. Просто каждое утро я встаю в пять.
– Ты что не садишься? – спросил я, немного повышая голос, так чтобы ему было слышно, но все же приглушенно, чтобы не беспокоить соседей.
Старый «Бьюик» нашей мамы работал на холостых, разогреваясь. Я чувствовал, как он трясется подо мной. Мотор ворчал. Я открыл дверцу со стороны водителя, высунулся наружу, чтобы поговорить с Беном, тот стоял у открытой гаражной двери, но не заходил внутрь.
– Эта дверь сама по себе не закрывается, – сказал Бен. Громко, ничуть не заботясь о спавших соседях. И нетерпеливо. Будто я уже должен был это знать. Словно все в мире должны быть настолько осведомлены, насколько это представлялось Бену. – Я жду здесь, у гаражной двери, пока мама выведет машину. Потом я закрываю дверь. И только потом сажусь.
Вздохнув, я осторожно вывел задом машину из гаража. Уже сколько лет не сидел за рулем. По сути, у меня и годных прав-то не было. Но вряд ли сейчас было подходящее время, чтобы разбираться со всем этим.
Бен запрыгнул на пассажирское сиденье и пристегнулся. Я опять поставил мамин «Бьюик» на задний ход.
– Тебе нельзя съезжать с дорожки, – заявил он. Не успел я спросить, почему, как он объяснил: – Тебе нельзя съезжать с дорожки, пока ты не пристегнулся ремнем.