Отец, конечно, оказался занят. Это было его естественное
состояние: что-то делать, с кем-то договариваться, постоянно
устраивать церемонии и важные приемы. Хотя у нас, в отличие от
островной республики, слово короля являлось законом, это не
означало отсутствия группировок и фракций. Каждая тянула одеяло
королевских милостей на себя, а отец, как искусный портной, должен
был раскроить его так, чтобы никого не обидеть. Одна его серьезная
ошибка могла вызвать брожение среди знати, а несколько кряду —
заговоры и мятежи. Впрочем, Его Величество почти не ошибался.
Сегодня день короля был посвящен внешней политике. Когда я,
оттолкнув возмутившегося гвардейца, заглянула в щель дверей малой
приемной залы, отец о чем-то беседовал с послом кадари.
Последние годы народ кадари считался нашим верным союзником, но
во мне с раннего детства они вызывали неприятное ощущение
отторжения, чуть ли не гадливости. Сама не понимала, отчего, пока
не узнала, почему им запрещен вход во все храмы, а жрецы
отворачиваются при встрече с ними.
Именно этот народ, эль-кадари, поскольку в те давние времена их
имя еще не лишилось благородной приставки «эль», предал Властелина,
нанеся ему удар в спину во время последней битвы богов. Властелин
развоплотился, его враги, Боги Хаоса, казалось, победили, но
перворожденные дети Властелина (мы зовем их Духами, поскольку они
лишены тел из плоти и крови) сумели отомстить за отца и прогнать
Богов Хаоса за пределы Сферы Миров.
Кадари их предательство не сошло с рук — мир, в котором они
жили, отторг их. И это же делал любой другой, в котором они
пытались поселиться.
В конце концов домом кадари стали безжизненные острова, плывущие
в Бездне. Там не было солнца, воды, зелени. Не было вообще ничего,
кроме озер и рек лавы. И если бы не магия кадари, твари Бездны
давно бы уничтожили саму память об этой расе. Но пока потомки
предателей жили и процветали, путешествуя из мира в мир, торгуя и
наемничая. Вот только никто из верных уже не добавлял к их имени
приставку «эль», означающую «благословленные душой».
Вздохнув, я отлепилась от щели и даже извинилась перед беднягой
стражником, ведь выполнить свой долг и отодвинуть меня от двери, да
и просто коснуться — без прямого приказа короля или королевы — он
не имел права. По закону, рассматривалось подобное как покушение на
особу королевской крови, с предсказуемыми для стражника
последствиями.