У моих ног лежал Стинн ар-Гор, пока еще живой. Единственный, кто
сумел противостоять руне сна Древних. Он был сильным магом. Именно
был. Потому что я знала: с каждым последующим часом его грудь будет
подниматься все реже, а к следующей ночи он вовсе перестанет
дышать.
Жалости не было: этот чужак пытался отнять то, что принадлежит
мне. Такое эль-туань не прощают.
Я отвернулась от спящего и продолжила идти к невзрачной серой
палатке, у входа в которую, мирно похрапывая, лежали три воина
кадари. Откинула полог. Внутри было темно, но для меня это не имело
значения.
Опустившись рядом с распростертым телом Мервина, я начала, Нить
за Нитью, снимать путы, наложенные кадари. Дневное прикосновение к
Стинну ар-Гору позволило мне взять отпечаток его личности. Теперь я
знала, как нейтрализовать его магию.
Прошло уже несколько минут, как я вошла внутрь, но Мервин лежал
все так же неподвижно, закрыв глаза. Его грудная клетка поднималась
еле заметно в такт редкому дыханию. По причине, ведомой только ему
самому, таирт притворялся спящим. Я работала молча — чем меньше
движений и слов с его стороны, тем быстрее и чище я сниму Нити.
В том, что Мервин находился в сознании, я была уверена. Вышитая
мной вариация руны сна включала двух бодрствующих существ — его и
меня.
— Как ты оказалась в лагере? — будничным тоном, не открывая
глаз, спросил он.
— Пришла за одним глупым эль-туань, — с такой же интонацией
ответила я.
— За глупым эль-туань? — Мервин соизволил одарить меня
внимательным взглядом.
— Конечно, — я вздохнула. — Будь ты умным эль-туань, мне бы не
пришлось пускаться в столь неприятное странствие.
— Нет, я не о том, — он приподнялся на локтях, наблюдая, как я
последними пассами нейтрализую остаточную магию кадари. — Зачем ты
вообще искала меня? Полукровку? — Мервин пытался говорить спокойно,
но в последних словах проскользнула горечь.
Я взглянула удивленно:
— Какая мне разница, сколько в тебе какой крови?
— Ты именно это сказала тому кадари, — никогда прежде я не
слышала у Мервина подобного тона голоса. Словно каждым словом он
резал себя по живому.
— Мало ли что кому я говорила, — против воли я почувствовала
себя виноватой. — Это был запасной план. Если бы с руной сна не
получилось, я бы отсрочила казнь.
— А ты знаешь, — Мервин сел и начал, не глядя на меня, растирать
запястья, — знаешь, почему двусущных предпочитали убивать в
полнолунье?