Одну за другой они накидывали на меня сети подчинения и сна, а я
могла только смотреть в эти прекрасные холодные лица, теряя себя,
не в силах сопротивляться, а в моей голове повторялась единственная
мысль:
«Это они, Потерянные Дети Властелина».
— Ты помнишь, что с тобой было? — первым делом спросил Мервин,
когда я очнулась.
Я не ответила. Просто лежала, глядя в резной
потолок...
Помнила ли я? Конечно, я помнила. До мельчайшей детали, до
последнего завитка руны, которую рисовала чужой кровью и которую
никогда прежде не видела. Я помнила услышанный не слухом, а
сознанием жалобный полувой-полуплач единорожка, умолявшего хозяйку
не уходить. Помнила свои мысли о будущем уничтожении целого народа.
Свою радость и предвкушение этого события. Помнила разговор с
Отцом существа, поселившегося в моей душе… кем бы Она и Он ни
были.
Я помнила, но не понимала. Вернее, не хотела понимать.
— Райша, пожалуйста, это важно, — Мервин сел на край постели,
взял мою руку, прижал к своей щеке, потом легко коснулся внутренней
стороны ладони губами. — Прошу тебя.
— Ты можешь быть ласковым, только когда тебе от меня что-то
надо! — я повернулась на бок, чтоб удобней было обвиняюще смотреть
в глаза таирту.
Мервин выглядел серьезно сбитым с толку:
— Риэль, — начал он, — я ничего не пытаюсь… — после чего
спохватился, встряхнул головой: — Я жду.
— Да, помню, — я вновь посмотрела на потолок и со вздохом
уточнила, — я помню все, что было.
Молчание, долгое и задумчивое.
— Это необычно. — Мервин, мысли которого были явно далеко,
рассеянно провел ладонью по моим волосам. — Очень необычно, —
продолжил таирт. — Жертвы демона, те немногие, кому повезло
освободиться, не помнят своих действий начиная с первого момента
одержимости.
— Может быть, это потому, что у меня не демон, а демоница?
— А они различаются? — судя по интонации, Мервин удивился. Я
улыбнулась, но взгляд от потолка не отвела.
— Вполне различаются... А еще она часто вспоминала Братьев.
— Других демонов?
— Наверное… Где мы сейчас?
— В храме, о котором я говорил. Через двенадцать часов начнется
церемония очищения, жрецы к ней готовятся.
— Жрецы… — я прекрасно помнила разумных с белой до прозрачности
кожей и промороженными до самого дна глазами. — Мервин! — я резко
села на кровати, захваченная последним ярким воспоминанием. —
Почему они — «Потерянные Дети»?