На самом деле когда-то это был родной мир эль-кадари, прекрасный
и цветущий; да, Риэль, не морщись, в ту эпоху они еще имели право
называться эль, на них, как и на нас, было благословение
Властелина. Я не знаю имени того погибшего мира — кадари всегда
замолкали, стоило заговорить об этом. Их народ не любит вспоминать
о своем проклятии.
Как я оказался там?
Ты ведь знаешь, я владею Темной магией. Мне было пятнадцать,
когда она проявилась впервые, почти убив моего старого учителя: в
то время я не представлял, как можно контролировать Тьму. У нашего
народа это слишком редкий дар, и я не слышал, чтобы ею могли
владеть двусущные.
Отец — а он тогда еще был жив — искал долго, но сумел все же
найти нового наставника, имевшего дар, подобный моему. Его тоже
называли полукровкой, а еще он был сыном матери клана.
Вряд ли ты слышала о клане Таор. Нет? О них мало кто знает даже
среди их сородичей кадари. На острове этого клана я прожил пять
лет…
Нет, я не заснул, Риэль; не надо водить рукой у меня перед
глазами. Просто многое вспомнилось. Время, что я провел там, было
странное, жуткое и прекрасное одновременно. Что бы я ни делал, куда
бы ни шел, пол под ногами никогда не был той твердью, к которой мы
привыкли. Дом клана, больше похожий на маленький город под
прозрачным куполом, всегда плыл, покачиваясь, на волнах лавы.
Совершая бесконечное путешествие, он раз за разом огибал
доставшийся Таорам осколок мира.
Иногда из глубин лавового моря поднимались столбы пламени, почти
достигавшие неподвижных звезд. А порой я видел, как из прекрасных
призрачных Врат, на которые наши Врата похожи не больше, чем
бескрылая ящерица на Дракона, выходили дивные существа и в молчании
следовали за домом-кораблем, легко ступая по лаве. Кадари называли
их Духами Бездны и боялись до умопомрачения. В последний свой год в
том изломанном подобии мира я понял, почему.
Не знаю, что подтолкнуло Духов, кадари не раскрывали свои тайны
перед чужаком. Но нападение для моих гостеприимных хозяев
неожиданностью не стало. Они готовились, только не объясняли, к
чему. Но смысла в той подготовке...
Помню, я очнулся в странной тишине, в которой осязаемо висело
напряжение, а потом, начавшись с шепота, зазвучала музыка, каждая
нота которой пронизывала до самых костей. Я не кадари, но песня
Духов подействовала и на меня. Больше всего хотелось упасть на
колени, каяться в каждом проступке, который я совершил или только
думал совершить, хотелось молить неведомых судий о прощении. И
желание это с каждым мгновением становилось все сильнее. Если бы не
мой дар, не Тьма, которой я себя окружил, я бы сошел с ума так же,
как многие несчастные Таор, дар магии которых оказался слишком
слаб. Позднее наставник сказал мне, что без магической защиты песню
Духов могут вынести только младенцы и святые.