– И потом она говорит мне: «Дарио…»
Затем я в уме строю башенку из всех продуктов, которые съела за день. Я складываю их один на другой, и получается узкая, но высокая башня.
– Что я могу сделать?
Несмотря на то что башня узкая, ее вес достаточно внушительный. Этот вес ощущаю в своем животе.
– Так это жизнь…
Я мысленно отложила горстку миндаля в сторону. Я не в состоянии положить миндаль сверху на башенку, и это меня очень волнует.
– …однако в будущем…
У меня не хватает смелости водрузить миндаль на самый верх моей воображаемой башенки.
– …верить. – Тут зазвонил его телефон.
– Да, – громко произнес Дарио в трубку и быстрым шагом направился в дальний угол бара.
Я мысленно осмотрела получившуюся пирамиду. Закрыла глаза. Попыталась понять, что делать с миндалем. Я начала складывать башню по новой.
Тут я услышала за своей спиной смех. Я открыла глаза и посмотрела в зеркало на отражение молодой американской пары. Они смотрели в мою сторону, и женщина приложила ладонь ко рту, чтобы скрыть улыбку. Над чем она смеялась? Я посмотрела на свое собственное отражение. Что эта американка в нем увидела? Я видела лишь женщину, которой уже почти тридцать, а на лице серьезное выражение. Мои волосы не в лучшем состоянии, они выглядят какими-то неживыми. Перед выходом из дома я, несмотря на жару, высушила их феном и уложила так, чтобы они как бы обрамляли мое лицо. Но видимо, все мои усилия были напрасными, потому что сейчас волосы висели, как макароны с вилки. Как у бездомных, которые толкутся у входа в этот суши-бар.
Я что-то забыла сделать. Днем или ближе к вечеру. Я напрягла память, сконцентрировавшись, но ничего не смогла вспомнить. Почему я не в состоянии ни за что зацепиться, не в состоянии удержать в памяти что-то важное? Постоянно что-то ускользает, словно бесследно проваливается.
Я услышала чей-то крик. Мой собственный? Нет, этот крик раздался снаружи. Кто-то на улице на кого-то кричал.
– Может быть, – громко вздохнул Дарио. – Ты видел? Постоянно надо что-то делать. Труды и заботы.
Он вышел на улицу, а я достала из сумочки деньги и положила их на стойку бара. Наверняка я оставила слишком много, но да бог с ним. Пора уходить до того, как Дарио вернется и будет напрашиваться провожать меня до дома. Не хотела слышать его болтовню, она меня раздражала. Я поискала глазами официантку, но она куда-то исчезла. В зале была только ухмыляющаяся пара американцев.