Совнарком не только разрешил продвижение корпуса. Советское правительство стремилось как можно быстрее пропустить корпус на Восток страны и далее и избавиться от угрозы, которая в то время для нашей страны представляла угрозу огромной силы. Против 40-тысячного обученного, хорошо вооруженного, дисциплинированного чехословацкого корпуса у Советской республики, которая только начала создавать свои вооруженные силы перед исходившей со всех сторон угрозой, еще не было достаточных сил. Но председатель реввоенсовета Л. Д. Троцкий приказал корпус разоружить и направил для этого войска.
Под Липягами красные войска были чехословацким корпусом разбиты, и чехи со словаками вступили в Самару, в которой было создано правоэсеровское правительство. Чехи и словаки отрезали от России Сибирь и поддержали все антисоветские силы внутри страны.
Начались антисоветские восстания в других городах, выступления уральских белоказаков Толстова, до этого разбитых оренбургских казаков Дутова, с юга страну атаковал Краснов. Войска Деникина двинулись на Северный Кавказ. Был создан единый антисоветский фронт, и создан он был не на деньги потерявших власть дворян, а на деньги стран Антанты, которые в результате Октябрьской революции потеряли Россию Керенского. Поэтому однозначно можно утверждать, что фактически решение о войне было принято на Западе и реализовано в виде интервенции и мятежа чехословацкого корпуса.
О роли иностранцев в антисоветских восстаниях В. И. Ленин написал следующее: «Мы знаем, что Советскую власть удавалось побеждать только тогда, когда люди, кричавшие так много о защите отечества и о своем патриотизме, показывали свою капиталистическую натуру и стали заключать сделки сегодня с немецкими штыками, чтобы вместе с ними резать украинских большевиков, завтра с турецкими штыками, чтобы наступать на большевиков, послезавтра – с чехословацкими штыками, чтобы свергать Советскую власть и резать большевиков в Самаре.
Только иноземная помощь, только помощь иностранных штыков, только продажа России штыкам японским, немецким, турецким, – только она давала до сих пор хоть тень успеха соглашателям капитализма и помещикам. Но мы знаем, что, когда восстание подобного рода, на почве голода и отчаяния масс, подымалось, когда охватывало местность, где иностранные штыки нельзя было вызвать на помощь… эта власть измеряла продолжительность своего существования днями, если не часами» [44, с. 443–444, том 36].