А еще я заметила, чем ближе мы подъезжали к усадьбе «Стародуб»,
тем мрачнее становился Павел. Пусть он и улыбался, но в голубых
глазах все ярче сверкали молнии. Да и я ощутила неприятное,
скользкое касание чужой магии. Пепел тоже почувствовал и замолчал.
Шутить расхотелось, когда ясное небо сменилось сгущавшими тучами, а
мы подъезжали к непроходимой чаще. Дорога вела прямо в лес. Ураган
замедлил шаг и будто нехотя стал приближаться к темному месту, а
по-другому я не могла его назвать. И так проклятье существовало.
Легко пообедать им не выйдет. Пепел, видимо, тоже это понял и
первый спрыгнул с двуколки. Фамильяр направился к чаще, осторожно
ступая по траве.
Хорошего вечер, увидимся завтра)
Павел тоже спустился на землю и взял коня под уздцы. Пепел шел
неторопливо, припадал к траве, потом снова крался и все время
держал мордочку вверх, принюхивался. Лес пах лесом. Никакого
странного запаха я не заметила, лишь легкое касание чужой магии,
холодило кожу.
Мы молча входили в чащу. С каждым шагом деревья все сильнее
обступали нас. И вскоре проехать на двуколке стало невозможно.
Тогда Павел помог мне спуститься, и я впервые дотронулась до его
теплых пальцев, почувствовала силу в руке. Корский распряг коня, а
я подняла голову, где виднелся маленький кусочек голубого неба.
— Идемте, Ярослава, — позвал меня Павел.
— Вы оставите все… Так? — Удивленно спросила я, когда взглянула
на брошенную двуколку.
— С ней ничего не случится, а Урагана я отставлять не хочу, —
ответил Павел. Конь ткнулся носом в его шею и тихо заржал, будто
соглашался с хозяином.
— Ну, что ж, видите, — сказала я, и Корский первым шагнул в
темный лес. Где-то ухнула птица, раздался вой какого-то животного.
Еще я постоянно слышала шорох, словно за нами кто-то следил. Но
когда я оглядывалась, то наступала жуткая тишина.
Вскоре чаща стала непроходимой, появились кусты с острыми
шипами, и об один зацепился подол моего платья. Я попыталась
осторожно снять, но не вышло, и я больно уколола палец.
Разозлилась, дернула подол и приличный кусок голубой ткани остался
висеть на ветке .
— Нехорошее место, — прошептал мне на ухо фамильяр, оказавшись на
моем плече. — Это непростое проклятье. Сложное. Черные нити так
запутаны, что я не могу толком разглядеть за какую
ухватиться.
— Я вижу только тьму и ощущаю ее холод. Она меня не тронет, у ведьм
тоже темная магия. Мы с ней почти как бы… Родственники, - тихо
сказала я.