Потому, как-то крадясь темной ноченькой уже в
пятилетнем возрасте по церкви, меня крайне сильно насторожили тихие
звуки из одной комнатки, находящейся сильно вдалеке ото всех, где
никто не жил и по идее пустовавшей. Почему я крадусь ночью по
церкви? Ответ прост, как и все в нашем мире, мне хотелось жрать.
Что мне не нравилось в церкви и из-за чего я ненароком часто скучал
по родителям и даме желудка, это их церковная диета. Я любил жрать,
жрать хорошо и красиво, вкусно, а тут... ужас в общем, еще и посты
всякие постоянно, мясо нельзя, то нельзя. Капец короче, с такой
диетой я выросту худым и немощным, как мне потом смертельные приемы
использовать, если меня ветерок сдувает, не то что ядерные взрывы и
дезинтегрирующие лучи.
В общем звук меня насторожил, потому я взял
горсточку перца что у меня постоянно лежит в пакетике, после чего
используя смелость, отвагу и слабоумие, решительно открыл дверь
и...
- Что ты тут делаешь мальчик? - дрогнувшим голосом
спросил святой отец в кожаных трусах, стегавший молоденькую и
фигуристую монашку по спине кожаной же плеточкой.
С каким-то отчаянием переведя взгляд на дверь, он
вновь посмотрел на меня. Да, неудобно вышло.
- Иду на кухню покушать. - честно ответил я. - А что вы
тут делаете?
- Мы... проводим священное таинство, по искуплению
грехов. - потратив всего секунду на то чтобы придумать оправдание,
сообщил он. Хорош.
- Да, я грешна. - простонала монашка, которую вообще не
волновало происходящее.
- Вы и нас так будете... искупать от грехов? - вопрос
далеко не праздный, если что, ножик в печень, никто не вечен.
- Нет, это только для особо провинившихся монахинь. -
святой отец явно был все еще в глубоком шоке.
- Если я стану святым отцом, я тоже так смогу очищать от
грехов монахинь? - радостно улыбнулся я.
Святой отец озадаченно меня осмотрел, после чего
нахмурился.
- Возможно. Зависит от... греховности монашки. -
дернулись его уголки губ в улыбке, после чего он резко стал
строгим. - Мальчик, сейчас проходит священное таинство, и никто
другой кроме нас не должны тут находиться. Так что иди спать и не
ходи больше ночью по церкви. Понял? - грозно нахмурился он, что при
его виде в одних лишь трусах и стонущей, буквально голой монашки на
которой тоже лишь кожаные ремешки были, которую он хлестал по
спине, выглядело... неоднозначно.