Папу вблизи я видел только второй раз в жизни, даже
скорее жизнях, и больше знал лишь по телевизору, головизору и
всему такому. Потому идя к Папе, ожидал увидеть добренького
старичка за семьдесят, испытывающего некоторые сложности с
самостоятельным передвижением. Как ученый человек, я знал что
очень давно, Папами становились даже очень молодые люди,
которым до святости было как мне раком до первой Жизни. Но
теперь все было иначе, увидев Папу, я сразу понял, что он
жесткий фрукт.
Во-первых, большие и жесткие мускулы, как у
какого-нибудь австрийского бодибилдера в лучшие годы. Он с
оголенным торсом был, так что я сразу заметил
апгрейд.
Во-вторых, зачитывая какой-то чуть ли ни рэп на
латинском, он своим Чудотворством очищал небо и подземелье от
всего демонического. Да, он был одним из тех самых
Чудотворцев.
В-третьих, ему было под девяносто, и скажу я вам,
мне бы так выглядеть в его годы, все девки бы падали
штабелями.
В-четвертых, он посмотрел мне в глаза. Такую
решимость, веру и убежденность, я видел только в зеркале, так
что реально сразу зауважал дедка.
- Чудотворец Дружбы. - произнес он сильным, но все же
скрипучим из-за старости голосом. - Я благодарю Бога, что ты
выжил и смог добраться до Ватикана. Бог явно благоволит нам в
решимости уничтожить отверженных, раз все Чудотворцы выжили и
вернулись.
- Ваше Святейшество. - поклонился я, а вслед за мной тут
же повторили мои монашки. Маленькая девочка, вообще не ощущая
местную атмосферу, зачарованно смотрела на мускулистого Папу
Римского.
- А у тебя таких мускулов нет. - слегка толкнула она меня
локтем в ногу.
- Я прекрасен таким какой есть. - слегка поморщился я,
все прям за этими банками-мускулами гоняются, у меня
идеальное спортивное и атлетическое телосложение Аполлона.
Хотя как я вижу, даже маленькие девочки ловятся на такое.
- Да, я помню. - согласно закивала она, видимо вспоминая,
когда смотрела на мое прекрасное тело.
- Эта девочка... - заметил Папа.
- Мы нашли ее в городе, попавшем в Чистилище. - коротко
объяснил я, девочка никак не отреагировала на упоминание того
места.
- И как же тебя зовут, солнышко? - пригнулся Папа
Римский.
Ох, а действительно, как ее зовут?
- Христина. - произнесла она.
Ага, так значит маленькую девочку зовут. А я весь
путь ее называл "девочка", "маленькая девочка", не то чтобы
ее с кем-то еще можно было спутать, единственный ребенок в
нашей компании. Мои монашки не выглядели удивленными, это я
один что ли такой невоспитанный был? Забавно.