– Все в порядке, я же сам вас вызвал. Присоединяйтесь к нашей компании. Познакомьтесь – это Алла Михайловна Незнанская, сотрудница Института этнологии и антропологии имени Н. Миклухо-Маклая. Является ведущим сотрудником Центра этносоциологии; направление работы, если не ошибаюсь – этнические культуры и социальные структуры.
– Все верно, Сергей Борисович, – улыбнулась женщина. – Институт находится в Москве на Ленинском проспекте, я работаю в нем почти шесть лет. Собираю материал для кандидатской диссертации по теме «Ритуальные обряды XIX века в Сибири, на Урале и на Дальнем Востоке». Я поражена, – не пожалела она крупицу лести, – возможно, в вашем музее есть не все, что мне нужно для работы, но очень многое…
– Алла Михайловна уже четыре дня в нашем городе, – сообщил Якушин, – остановилась в гостинице «Ривер-Парк» и еще неделю будет ездить в наш музей, как на работу. Расстояния, конечно, большие…
– Я арендовала машину, – сообщила Незнанская, – маршрут сообщает навигатор, а ваши пробки ничем не лучше, да, собственно, и не хуже столичных. Надеюсь, мое присутствие не помешает вашей работе?
– Ну, что вы, мы всегда рады помочь коллегам. Я хорошо знаю вашего директора, который и попросил о содействии… А это частный детектив Никита Андреевич Ветров, сотрудничает с нашей организацией на договорной основе и уже распутал несколько сложных дел, связанных с артефактами.
В глазах Сергея Борисовича заблестели лукавые огоньки. Мне вспомнилось последнее дело, связанное с гробницей некоего древнего товарища, и в горле застрял ком. Пришлось откашляться.
– Очень приятно, Никита Андреевич. – Женщина протянула руку.
– Мне тоже очень приятно, Алла Михайловна… – у нее была располагающая внешность, и все какое-то круглое. Круглые ладошки, круглое лицо, и даже имя с отчеством были круглыми – язык перекатывался, когда приходилось их произносить. Она поступала правильно, выбирая темные цвета в одежде. Но доля «утолщенности» не мешала ей выглядеть изящно и с шармом.
– Прошу прощения, – вдруг нахмурилась Алла Михайловна, – а что там со шкафом Дэйви Джонса, который еще не подвезли?
– Никита Андреевич шутит, – поморщился Якушин, – «Шкафчик Дэйви Джонса», «сундук Дэйви Джонса» – сленг английских, а потом и американских моряков. Упомянутый товарищ – злой дух, живущий в море. Умерших от болезней или погибших в бою моряков заворачивали в саван, утяжеляли грузом и сбрасывали в море, где они и покоились на дне. Традиция получила название «залечь в шкафу Дэйви Джонса». Сейчас она практически забыта – поскольку не нравится родственникам умерших моряков. Вы замерзли, Никита Андреевич? – подметил Якушин.