Кто-то из уже сбегал внутрь и
предупредил о нашем появлении, поэтому встречать нас вышел никто
иной, как главный надсмотрщик Лука. Он остановился наверху,
нетерпеливо похлопывая себя кнутом по голенищу сапога. И сделал
жест, приказывая нам подняться.
– Господин Лука, я привела к вам
этого…
– Откуда ты знаешь, что я его ищу? –
Луку было сложнее обмануть. Это тебе не сторож у ворот.
– К нам заезжал Гундар…
– Где он сейчас? – продолжил допрос
Лука.
– Не знаю. Господин доллен отправился
искать этого, – Рани кивнула на меня, – а он сам к нам
пришел.
– Ты привела его и что ты хочешь
взамен?
– Ну не знаю. Награду, – пожала
плечами девушка, – зерно… или золото?
– Золото, – повторил за ней
надсмотрщик, – золото.
Он начал медленно спускаться к нам
навстречу.
– Ты же внучка
Микаля-знахаря?
– Да, господин Лука.
– Тогда объясни мне вот какой момент –
к нам прибежал гонец и сказал, что Микаль прячет беглого где-то в
лесу. И где прячет – говорить не хочет. Скажи мне, кто врет? Гонец?
Или… ты?
Лука упивался своей властью. Считал
себя умным, жестоким и внушающим ужас. Отчасти оно так и было –
Рина остолбенела, вилы опустила и глядела на Луку, как кролик на
удава. Он же заметил ее растерянность. И продолжил
давить.
– Я знаю, как мы поступим. Я тебя
выпорю. И между третьим и четвертым ударом, ты мне расскажешь
правду, – он двинул рукой, кнут размотался по ступеням
лестницы.
Меня тоже когда-то пугал вид плетки.
Лет в десять, а может и в двенадцать. Но с тех пор прошло много
времени. Я развернулся и выхватил вилы из рук оторопевшей
девушки.
– Ты можешь только женщин
бить?!
Если Лука и испугался, то вида он не
подал.
– Почему же, тебя я лупил только
вчера, – хищно улыбнулся Лука.
– Вчера я был связан, – в ответ
улыбнулся я.
Кнут оружие дистанционное, чтобы ему
эффективно противостоять, мне требовалось быстро сблизиться. Что я
и сделал, шустро перебирая ногами по ступеням. Щелчок кнута, плечо
обожгло болью. А Лука не только языком умел молоть, он был быстр и
чертовски опасен! Двигался надсмотрщик как кот, пригибаясь и ловко
шагая. Молниеносное движение рукой, и он снова попал почти в ту же
точку! Левая рука онемела, этот гаденыш пытался меня обезвредить
прежде, чем я до него доберусь.
– Щекотно, – оскалился я, – твоей
плеткой только детей наказывать. Настоящая боль бывает от
пули…