– Пули… о чем ты говоришь?!
Мне удалось его чуть-чуть отвлечь, его
следующий удар я поймал на зубья вил. Он было отдернул кнут, но не
успел. Прокрутив древко, я намотал гибкий кожаный шнур на зубья,
остальное за меня сделала заточка, порезавшая шнур на небольшие
ремешки.
Лука замельтешил, отбросив кнут, он
потянул из-за пояса нож. Большая ошибка – идти с коротким клинком
против оружия пролетариата. Ну хорошо, не пролетариата, а
крестьянства.
Надсмотрщик сделал выпад, я его отбил
древком, обратным движением я пришпилил его правую стопу к полу.
Лука завопил от дикой боли, но его крик продолжался недолго,
выдернув вилы, я заехал ему древком по челюсти. Рот он захлопнул
так, что зубы посыпались. Я крутанул вилы и вонзил их ему прямо в
грудь. Потом выдернул и отступил на шаг. Лука захрипел и упал
навзничь.
– Лима всемилостивая! – вскрикнула
Рани, подбежав ко мне, – ты его убил!
– Есть такое дело. А ты бы предпочла,
чтобы он тебя насмерть забил?
– Но… но… но так же нельзя!
– Людей кнутом бить? Полностью
согласен, – я пошагал ко входу в особняк.
– Постой! Ты куда? Ты что
удумал?!
– Жди меня здесь, – я не хотел, чтобы
девушка видела смерть Луки. Но по-другому я бы мимо него не прошел.
Впереди меня ждали новые смертоубийства и психику девушки лучше
было поберечь.
– Но…
– Не спорь! – я открыл
дверь.
Мне очень повезло, что выставил перед
собой вилы, прежде чем зайти. Из распахнутой двери, прямо мне в
лицо вырвался могучий всеопаляющий поток огня. Дверь и рама
мгновенно обуглились, мне и самому было бы несдобровать, но меня
спасли вилы этого… как его там… Уроша! Кстати, надо бы у деда
уточнить, чем он знаменит и за что его прокляли.
Урош был мужик не промах, таскал с
собой не черти что, а настоящую волшебную вещицу. Она рассекала
поток пламени, создавая за собой безопасную зону. Подняв вилы
повыше, я сделал шаг вперед – огонь отступил. Зубцы вил раскалились
добела, древко покрылось светящимися символами, но напор огненной
стихии моя волшебная «палочка» держала.
Я пошел вперед, рассекая огненный
столб пополам. Набранный из полированных досок пол вспучивался и
дымился, того и гляди весь особняк сгорит дотла! И меня под собой
погребет!
Но за виновником всего этого огненного
безумия идти, как оказалось, было недолго. Шаг, еще шаг и через
оранжево-красную пелену я разглядел старого барина. Если в прошлую
нашу встречу он выглядел как утомленный жизнью старик, то сейчас он
предстал в образе беса. С его широко раскинутых рук срывалась
огненная волна, а глаза тоже горели… форменным безумием!