Любопытно, что за разбойника Григория Котовского хлопотали популярный тогда командующий Юго-Западным фронтом генерал Брусилов* (который по долгу службы должен был утверждать смертные приговоры) и его жена Надежда Брусилова-Желиховская. Котовский, зная, что мадам Брусилова занимается благотворительностью и опекает осужденных, пишет ей письмо, умоляя спасти его. «Письмо длинное, подробное и очень хорошо написанное, – вспоминала Н.В. Брусилова. – На рассвете он должен был быть повешен. Письмо было написано за несколько дней ранее, но никак не могло быть передано… Читая это письмо, первый раз в жизни я отдала себе отчет, что от меня зависят жизнь и смерть человека».
Письмо во многом повторяло «Исповедь» Котовского. Он раскаивался, перекладывал вину на обстоятельства и плохую компанию, сожалел, умолял… Теперь он осознал гибельность разбоя и революции, теперь он за царя и хочет смыть позор кровью… Вот строчки из этого письма: «…поставленный своими преступлениями перед лицом позорной смерти, потрясенный сознанием, что, уходя из этой жизни, оставляю после себя такой ужасный нравственный багаж, такую позорную память, и испытывая страстную, жгучую потребность и жажду исправить и загладить содеянное зло… чувствуя в себе силы, которые помогут мне снова возродиться и стать снова в полном и абсолютном смысле честным человеком и полезным для своего Великого Отечества, которое я так всегда горячо, страстно и беззаветно любил, я осмеливаюсь обратиться к Вашему Превосходительству и коленопреклоненно умоляю заступиться за меня и спасти мне жизнь».
В письме он так именует себя: «…не злодей, не прирожденный опасный преступник, а случайно павший человек». Письмо к Брусиловой спасло жизнь обреченному. Госпожа Брусилова была очень впечатлительна и сердобольна. Мадам Брусилова позвонила командующему Одесским военным округом генералу М. Эбелову (будет расстрелян большевиками в июле 1919 года), прокурору Одессы и попросила их отложить казнь Котовского, чтобы иметь время написать мужу. По настоянию жены генерал Брусилов (герой Брусиловского прорыва) сначала просил губернатора и прокурора отложить казнь, а впоследствии своим приказом заменил казнь пожизненной каторгой. Как только Февральская революция позволила Котовскому покинуть тюрьму, он нанес визит Н. Брусиловой и поблагодарил за свое «чудесное» спасение, заявив, что теперь «будет жить для других».