Толик на секунду ушел в себя, опустив голову на грудь и выставив моему взору лысеющую макушку.
– Точно? – поднял на меня сверлящий взгляд сосед.
– Точно.
– Пошли ко мне выпьем?
– Пошли, – вынужденно соглашаюсь я.
– У меня кодировка закончилась, хе-хе, – пьяненько смеется Толик, – теперь у меня другой код, хе-хе. Код доступа к бару. У меня дома в баре що хочешь есть. И виски, и водки всякие, и коньяки…
Заходим к Толику, на кухне сидят соседи Денис и Зяма, играющий на гитаре.
– А вы тут как оказались? – удивляюсь я.
– Так Муся у нас пряталась. У меня в час ночи, а у Зямы в полтретьего.
– М-да-а… – тру я висок. – Давайте напоим его быстрее, уложим спать и по домам!
– Ага! Это кто ещё кого напоит, – перебирая струны кисло улыбнулся Зяма.
– А вот и я! – ворвался в кухню с двумя «Столичной» повеселевший Толик, – ну що, пацаны, Андрюхе штрафную 200 грамм, нам – по соточке. Зяма, давай нашу, родную. «Ка-ак упои-и-ительны в России вечера-а-а…»
Творческий улёт
–Ой, добрый день, как хорошо, що ви таки пришли! Мене так надо продать эти мои две комнаты в коммуне. Знаете, устал от соседей, – оглянулся мужчина, – особенно в последние годы. Появилась в обществе такая агрессия, такая нетерпимость к творческим людям, що прямо жуть! Прямо сил нет. Ой, простите великодушно, я не представился. Вениамин Иванович Аленький. Аленький – это фамилия, ха-ха, смешно, правда?
– Что вы, нисколько. Очень приятно. Андрей Витальевич, – представился в ответ я.
– И мне приятно. Ой, у меня тут некоторый беспорядок, знаете, всё некогда…Так неудобно!
– Вениамин Иванович, не стоит так переживать. Стесняться своей недвижимости перед риелтором – это как стесняться болезни перед врачом.
– Ой, спасибо.
Тут я обратил внимание на одну из картин, висящую на самом видном месте. Картина вызвала настолько глубокое недоумение, что приковала меня к полу и отняла речь. На большом полотне размашистыми мазками крупным планом было изображено анальное совокупление мужчины и женщины.
– Ага! вас тоже поразило творчество Ройтблада? Я ему так и сказал: Лёша – ты рождён поражать мир! Ви только посмотрите, какая экспрессия! Какая глубина!
– О да! Экспрессию и глубину я вижу… Кто, вы говорите, автор?
– Как кто? Это же Ройтблад!
– Что вы говорите! Такая приличная фамилия и вот такое… художество! Никогда бы не поверил!