Когда я явился к Чернову, у него сидели оба командира батальона. Я был третий. Черные усики полковника, как у жука, двигались снизу вверх. Это не предвещало ничего хорошего. «По вашему приказанию, товарищ полковник, прибыл!» – проговорил я. В горле и во рту становилось сухо.
Полковник подошел ко мне и тихо, почти шепотом, сказал: «Доложи мне, что у тебя такое». Я вытянулся, с трудом выдавил из себя: «Сбежало, то есть ушло неизвестно куда, 170 человек, в том числе почти полностью хозвзвод. Остался командир взвода и два повара». Полковник сорвал у меня одну петлицу с кубиками, снова почти шепотом сказал: «Разжалую в рядовые!» «Есть в рядовые! – ответил я. – Разрешите идти!» «Отставить, Котриков, – крикнул полковник, – садись!» Я сел. «С кем ты думаешь воевать? Сегодня у тебя разбежалась почти половина батальона. Завтра ты останешься один». Я молчал, отвечать или оправдываться было бесполезно, только подливать масла в огонь. Чернов сорвался, нервы не выдержали: «Всех предам военному трибуналу. Мало вас расстрелять. Не дошли пятидесяти километров до фронта, половину полка растеряли». Он сначала почти кричал, затем успокоился, перешел на учительский тон: «Выставить усиленные караулы вокруг расположения на привалах батальона с участием средних командиров. Из расположения никого не выпускать без вызовов штаба полка. Котриков, пришей петлицу!» Я подобрал оборванную петлицу, в его присутствии пришил. Чернов сидел уставший, осунувшийся, походил на больного. Наблюдал, как я не умею шить, и молчал.
После захода солнца мы снова пошли ближе к врагу. Ряды полка без боев поредели.
Оборону наш полк занял между шоссе и железной дорогой в районе разъезда недалеко от Чудова. Близость немцев напоминала редкая артиллерийско-минометная стрельба. Люди окапывались, многие рыли окопы во весь рост, кто поленивее – ячейки, чтобы лежать и стрелять. Артиллеристы трудились на славу. Копали ниши для снарядов и укрытия для орудий.
Немцы не заставили себя долго ждать. На шоссе появились мотоциклы с автоматчиками. Встреченные огнем нашей дивизии, залегли в кюветах. Следом за ними ехали солдаты на крытых брезентом автомашинах. В километре от нас не спеша разгружались, занимали оборону. Автомашины разворачивались и уходили. «Где же наши артиллеристы и минометчики?» – кричал я по телефону начальнику штаба полка. Полковника после срыва петлицы я стал бояться. Поэтому на встречу с ним и на разговор сам не напрашивался. Начальник штаба говорил: «Мало боеприпасов, надо беречь для наступления».