Кошкин нехотя слез с нар. Подошел ко мне, улыбаясь, сказал: «Не сердись». Я ответил: «Больше не приставай ко мне. Иди к своему взводу и жалуйся на всех святых». Кто-то из красноармейцев сказал: «Станция Шяуляй».
Помкомвзвода послал за кипятком. Многие вставали и становились в проход к открытым дверям вагона. Каждый думал о своем. Большинство служили последние месяцы. Осенью домой. Поэтому думали о доме, о женах, о любимых девушках, об устройстве своей жизни после демобилизации.
На перроне народу было много, и в основном мужчины. Они говорили между собой на родном языке и смотрели на нас с нескрываемой злобой. Один тип подошел к нашему вагону и на русском языке заговорил: «Красные Иваны, вы едете на встречу с немцами. Не упускайте время, отслужите по себе панихиду, а то поздно будет».
Мы с Кошкиным выпрыгнули из вагона. «Что ты сказал?» – крикнул Кошкин и положил свою тяжелую руку на плечо типа. Я расстегнул кобуру, крикнул: «Стоять на месте!» Тип пытался пятиться, а потом дать стрекача, но Кошкин без стеснения прижал его к земле. В один миг из вагона повыскакивали красноармейцы и окружили нас плотным кольцом. Я обыскал типа. Из карманов извлек немецкий парабеллум, десять обойм патронов и финский нож.
С перрона праздногуляющих мужчин как ветром сдуло. В одно мгновение все разбежались.
Командир батальона, подходя к нам, еще издалека крикнул: «По вагонам». Подошел ко мне, спросил: «В чем дело?» Я доложил командиру батальона, что задержали одного вооруженного типа. Отдал ему парабеллум, обоймы и финский нож.
Кошкин перестал держать. Тип с быстротой зайца нырнул под вагон и был таков. Пока мы с Кошкиным лезли под вагон, его уже и след простыл. Комбат кричал: «Только не стрелять, берите живого». Не повезло типу, в это время подошел наш второй состав, и его снова задержали. Командир бригады Голубев смотрел на нас с Кошкиным с упреком, говорил: «Я-то думал, вы ловкие ребята, а вы шляпы. Из рук упустили».
Привели типа в наш штабной вагон. На коротком допросе он вел себя вызывающе. Говорил, что их вооружили немцы. Скоро будет война, и они будут помогать немецкому командованию освобождаться от коммунистической мрази. Латвии, Литве и Эстонии немцы даруют свободу и самостоятельность.
Когда типа увели и сдали в НКВД, комиссар бригады сказал: «Меланхолик, псих, не в своем уме».