— Держись! — крикнул я Тёмке,
понимая, что ещё немного и он выпустит тонкие ветки из оцепеневших
пальцев, нырнёт и уже может не вынырнуть.
Успел я в последний момент. Тёмыч
пошёл ко дну, но я поднырнул и схватил его за волосы, вытянул,
перехватил подмышками и потащил к другому берегу. Пацана утянуло на
сторону от места падения. Мальчишка не подавал признаков жизни. Я
сцепил зубы и ускорился. В паре метров от спасительного берега
Тёмыч вдруг пришёл в себя и забился.
— Тихо, малой, не дёргайся, —
процедил я.
Поднатужился и вытолкал пацана на
песок. Хотел было подняться и оттащить подальше от воды,
перевернуть Тёмыча набок, но небо внезапно потемнело. Я удивился,
поднял голову, чтобы выяснить, куда вдруг делось солнце.
— Н-не бойся… малой… — прохрипел я
под испуганный хриплый возглас Темки:
— Вы чего? Эй… вы чего, дядь
С-сань?
Грудь сжало. Под лопатку кто-то
вонзил скальпель. Последнее, что я услышал, это крик Вовки:
— Тёма-а-а!
— Тёма-а-а-а! — не переставая, орал
Вовка.
Теперь-то что? Пацан на берегу, чего
орать-то? Я скривился, попытался открыть глаза. По затылку долбили
кузнечные молоты, в висках отплясывали чечётку. В рот напихали
наждачки, предварительно натёрли ей язык до состояния
стекловаты.
С трудом мне удалось разлепить веки,
морщась от нудного, монотонного, гундосого голоса Вовки, в котором
слышались усталые женские нотки. Я моргнул, с недоумением
уставившись на спинку кресла с белым матерчатым наголовником.
Закрыл глаза, глубоко вздохнул и выдохнул пару раз. Снова открыл
глаза, ничего не изменилось. Только Вовка принялся безостановочно
нудить, запрещая кому-то из пацанов баловаться.
— Тёма, не стучи ногами по креслу,
ты мешаешь дяде спать. Тёма, оставить в покое кнопку, сломаешь
кресло. Тёма, милый, не стучи машинкой по стеклу. Разобьёшь окошко,
и самолётик упадёт вместе с нами.
Но почему у Вовки такой странный
голос? Угу, и почему Володька сбрил усы…
Я потряс головой, пытаясь привести
мысли в порядок.
«Самолётик? — удивился я. — Какой, к
ежам, самолётик?»
— Женщина, угомоните своего
отпрыска! — приказал Вовке недовольный бас.
Женщина? Какая женщина? Какой
самолётик? Похоже, я наглотался воды и ловлю глюки.
— Простите, Тёмочка просто устал,
вот и шалит, — залепетал женский голос.
— Ремня Тёмочке всыпать, и враз
усталость пройдёт, — продолжал возмущаться мужской бас.