Экспериментируя по дороге с новой
способностью, благо она у меня головной боли не вызывала, я начал
понимать больше. Например, то, что искомая цель одна. Что сидит она
на месте, не двигаясь. Это было странно: не последнее, а первое.
Если у меня в голове локатор, не должен ли он пеленговать всех
людей? Люсю вот я на нём не видел и не слышал, да и на свалке, если
уж на то пошло, живых существ должно быть несколько больше, чем
одно. Там же бомжачье царство, целая колония этих опустившихся до
уровня приматов людей!
Все эти мысли я негромко озвучивал
напарнице, являвшейся моим личным Сплинтером и Оби-Ваном в одном
лице. А она строила теории. Одна из которых гласила, что радар
обнаруживает только мне подобных.
— То есть на свалке живёт кто-то типа
того песика-оборотня?
— Не обязательно! Может это и человек
даже.
— Бомж с суперсилами? Серьёзно?
— А почему нет? Ты, знаешь ли, тоже
не эталон морали и нравственности!
Тут — да. Уела меня девчонка. С точки
зрения общественной морали, я на достойного человека не тяну.
Убийства эти!.. Пофиг, что я ничего об этом не помню — остальные-то
видели и вполне себе помнят. Да, жертвы меня беспамятного —
преступники, но и я не судья Дредд. Так что, да, бомж-супергерой
вполне имел право на существование!
Амбре вскоре стало настолько тяжёлым,
что Люся натянула на кисть рукав кофточки и закрыла этим
импровизированным респиратором нос. Я же, чувствуя запах гниения,
совершенно от него не страдал. Просто отмечал — и всё. Тоже
результат изменения организма? Я и раньше был не слишком
брезгливым, но и опыта гуляния по свалкам не имел, с непривычки
могло и вырвать.
— Близко. Метров двести уже, —
сообщил я, чувствуя присутствие объекта. — За той вон кучей.
Та лишь кивнула и продолжила
движение. Но я придержал её за локоть.
— Давай я дальше один пойду? Вдруг
там оборотень этот ваш? Я, конечно, должен справиться, но драться с
ним и защищать тебя у меня может и не получиться.
— А ты с ним драться собрался?
— Нет, но он же сам может
кинуться!
Сказав это, я понял, что соврал.
Внутри я чувствовал холодную ненависть к существу, которое ещё даже
не видел. Понимание, что его нужно уничтожить! Оторвать голову, как
тому монстропсу из садов. Почему — непонятно! Потребность сделать
это была почти физической, чем-то естественным, как дыхание и
постоянно испытываемый мною голод.