— Дед, я не поеду в усадьбу, даже не
уговаривай! — прервала она, наконец, поток требований. — Я не
маленькая, чтобы прятать меня под крыло в случае малейшей
опасности!
Забыв о том, что собеседник её не
слышит, девушка даже ножкой топнула, подчеркивая решимость. Тонкий
каблучок до середины вошёл в асфальт, заставляя её беззвучно
чертыхнуться.
— Тоня, китайский убийца — это не
малейшая опасность... — донеслось из динамика.
— Ну, тогда пришли в город
Защитников! — отрезала она. — Я не собираюсь всё бросать и на ночь
глядя мчаться за город только ради того, чтобы тебе спокойно
спалось.
В табелях о рангах между первым и
третьим поколениями сказанное являлось дерзостью. За такое,
конечно, из семьи не изгоняют и парией не делают, но всё же... всё
же. Собеседник тем не менее не обратил внимания на тон девушки.
— Ты же знаешь, что Защитники не
гарантия от ликвидатора.
— В этой жизни вообще нет никаких
гарантий. Не забывай, что говоришь с семейным трейдером.
— Но и подставляться под опасность
добровольно глупо.
— Дед, ну какой ликвидатор! Он, поди,
уже дня два как все свои дела обстряпал! И уехал в Харбин! Вот
скажи, что ему тут делать? На нас охотиться? Тебе не кажется, что
привычный для тебя уровень паранойи несколько возрос?
И снова она позволила себе дерзость.
Совершенно неоправданную — слишком давно она не говорила с родней
напрямую. И вновь своеволие осталось без последствий.
— Есть информация, что дикий выжил.
Если это знаем мы, значит, может узнать и китаец.
«Дикий! — поморщилась Антонина. —
Головная боль клана последнюю пару недель. Старшие долгое время
вообще скрывали информацию о нём, даже не вмешивались, когда в
город приехал ликвидатор из Китая, но стоило тому сделать
дело!..»
— Ну так найдите его и решите вопрос!
Я-то тут при чём? Дед, всё, давай! Я устала за день, ещё не ела
толком с обеда, а сейчас почти полночь!
— Антонина! — голос патриарха клана
построжел. Он решил сменить тон, устав от непочтительности младшей.
Воля любого члена семьи, услышавшего подобные интонации в разговоре
со старшим Ланским, текла воском, а объект, на которого было
направлено неудовольствие, спешил брать под козырек. Но внучки это
не касалось.
Она была любимицей. С самого
рождения, как только стало известно, каким наследием обладает
крошечный плачущий комочек плоти, дед начал выделять её среди
прочей ребятни. Антонина ни в чём не знала отказа, до пяти лет её
капризы имели силу закона. Потом, правда, началась учёба, и к
очаровательной кудрявой девчушке стали относиться немного строже.
Но всё равно баловали.