– Я не могу больше! Не хочу! Нет! Нет! Нееет!
– Воды принесите быстрее! – говорит дядя Саша внезапным женским голосом.
На меня льётся вода, я открываю рот, чуть не захлёбываюсь.
И просыпаюсь.
Сначала я ничего не поняла, только затравленно озиралась. Свет бил в глаза. Три человека стояли в комнате, и все трое испуганно и настороженно глядели на меня. Баба Геля как будто собиралась меня съесть – открыла рот – так, что видны стали все её золотые коронки. Бледная Тоня вытянула худую шею из фланелевого халата и выпучила глаза. Ришат стоял в одних трусах – в одной руке бутылка с водой, в другой почему-то телефон.
– Фу ты! – выдохнула баба Геля. – Это чё, а? Чего орёшь?
– Наверно, страшный сон приснился. – чуть слышно сказала Тоня. – Кошмар. Бывает. Вы так кричали… Хотите, я с вами посижу?
Добрая душа. Единственное существо, которое здесь называло меня на «вы». Я кивнула.
Баба Геля внимательно посмотрела на меня, покачала головой, зевнула, подхватила Ришата под ручку и удалилась.
– Не гасите свет. – сказала Тоня. – Мне тоже снятся кошмары. Я просто включаю свет, помогает. А хотите, я останусь на всю ночь?
– А как же ваш сын?
– Спит. Он ничего не боится. Странно, правда? Обычно дети боятся темноты.
Я смотрела на Тоню. Ещё очень молодая, она вела себя чрезвычайно скромно и одевалась как пенсионерка. Тоня ушла от мужа и теперь боялась его. Она вообще всего боялась – странное бледное создание, серая моль, мечтающая слиться с окружающей средой.
– Нет, вы идите. И, пожалуйста, не называйте меня на «вы», а то неловко, я ведь намного младше.
– Хорошо. – сказала Тоня и улыбнулась тонкими губами. -Это оттого, что часто не поймёшь – кто старше, кто младше. Мне вот кажется, что старше ты.
Мне стало не по себе, я завозилась под одеялом и села.
– Почему?
– Не знаю. Почему-то.
Тоня ушла. Я осталась одна и сразу погасила свет. Я знала, что теперь не усну, но при свете неправильно было просто лежать, он диктовал действие. Темнота же поглощала стремление двигаться и укутывала мысли. В темноте можно было думать о том, что никогда не приходит в голову при свете дня.
И я стала думать о том, о чём обычно думать было стыдно. Об очередной дурости. О моём побеге. А может, это и не дурость. Так надо.
Да, всё правильно. Всё слишком далеко зашло, и я забыла своё место в пространстве и времени. Как ни крути, но у меня всё-таки есть опыт и мудрость, пусть и в весьма потрёпанном виде. А значит, нужно быть сильнее. Сильнее мальчика, который слишком юн, светел и чист.