Мы тащим гантели домой, а они ужасно тяжелые, каждая весом пять килограммов, и тут я вижу, что навстречу нам идет Эстель. На маневр уклонения времени нет.
Сердце начинает бешено колотиться. Мы впервые встретимся лицом к лицу. Я хочу, чтобы все прошло идеально. Я знаю, что на это нет ни малейшего шанса. Она смотрит на меня с полуулыбкой. А может быть, приподняв брови. Вместо того, чтобы тоже вскинуть бровь, я останавливаюсь и выпаливаю:
– Это не мне.
– А кому? – удивленно спрашивает Фред.
– Ну, то есть они для меня, но не для того, чтобы поднимать тяжести, а для того чтобы…
Фред, до которого наконец-то дошло – лучше поздно, чем никогда, – спешит на выручку:
– Дверь стопорить.
– Ага. Дверь стопорить.
Она улыбается:
– Ну, хорошо.
Эстель говорит это очень медленно, точно недоумевая, к чему все эти объяснения. Я и сам хотел бы это знать.
Она идет дальше.
– Пока, Эстель, – говорю я вслед ей.
Она оборачивается:
– Откуда ты знаешь, как меня зовут?
Я замер. Я знаю не только, как ее зовут, но и то, что ее назвали в честь крестной, которая живет в Лондоне. Я знаю то, что мне не следует знать.
– Мы же в одном классе, – выкручиваюсь я.
– А, ну да, – говорит она и уходит.
– Это кто? – выдыхает Фред сквозь шоколадно-карамельную тянучку.
– Она живет по соседству.
– Горячая штучка.
Как всегда, мастер недооценки.
– Воспитана как разбивательница сердец? – Он намекает на ее почти тезку Эстеллу из романа Чарльза Диккенса «Большие надежды». Мы его проходили в прошлом году на уроках углубленного изучения английского языка.
– Это мне не суждено узнать – с моим-то счастьем.
– Ну да, и спасибо, что представил меня, – говорит Фред.
– Она – моя недостижимая мечта.
– Тем больше оснований представить меня. Возможно, у нее есть недостижимые подружки, которые идеально подойдут мне.
Мы продолжаем путь, придавленные буквально и фигурально.
Дойдя до моего дома, мы видим, что из парадного торчит большая серебряная труба, соединенная с громко тарахтящим грузовичком. Внутри «Чудо-коврики» творят свою домашнюю магию, и я впервые за все время вхожу в дом, не чувствуя тошноты.
Фред принюхивается, как терьер.
– Какое изумительное преображение!
Мы идем вглубь леденящего мрака. Навстречу с приветственным лаем выбегает Говард, а следом появляется мама с молодой женщиной, которая выглядит заплаканной.