Фред дергает ручку. Она не поддается, потому что дверь я запер, а ключ положил в карман.
– Заклинило, – вру я. Говард фыркает. Даже в своем полубессознательном состоянии он всегда держит меня в поле зрения. Как ему это удается?
Фред уходит домой делать каникулярное домашнее задание, схомячив по пути пробник свадебного торта – других снеков у нас не водится, – а я возвращаюсь к себе наверх и снова принимаюсь переживать по поводу своего похода на чердак.
Это случилось неделю назад, когда мама была вся как на иголках из-за «грызунов» и надвигающейся проверки санинспекции, от которой зависела судьба ее бизнеса.
И она, и я слышали стуки по ночам, и хотя, на мой взгляд, это были не крысы, а скорее опоссумы или кошки, я пообещал проверить. Той ночью мне снились угрюмые санинспекторы – большие крысы в костюмах и с планшетами, наступающие на счастливых чердачных крысят, собравшихся на вечеринку в кухне, и проснулся я от явственного царапанья, следом за которым наверху раздался стук. Звук был такой, точно что-то уронили, – у меня сердце ушло в пятки. Я сунул голову под подушку и снова услышал царапанье. Я сел в кровати и посветил во тьму фонариком. Ледяной ветер задувал сквозь щели в оконных рамах и колыхал тяжелые портьеры, так что казалось, будто они дышали. Содрогаясь от холода и ужаса, я еще раз обвел комнату фонариком.
Возле двери было что-то темное – это оказался Говард, который царапался в дверь. Я натянул свитер, ворча и одновременно радуясь, что его нужно вывести – это гораздо лучше, чем поутру убирать что-то биологическое. И потом, я обещал собаке, что больше ему не придется страдать от унижения из-за того, что он вынужден мочиться в доме.
Когда мы были на лестничной площадке, наверху снова раздался стук.
Следующим вечером после ужина, когда мама с головой ушла в создание марципана, я пошел в кладовку и полез по прикрепленной к стене лестнице к чердачному люку. Четырнадцать старых и круглых перекладин. Они впивались в ноги даже сквозь кроссовки, и лестница была почти впритык к стене. Когда я добрался до верха и отодвинул тугой засов, люк не поддался: на нем что-то лежало. Я неуклюже толкнул его плечом и услышал, как с другой стороны что-то грохнулось на пол.
Я замер. Кто-то попытался заблокировать вход на чердак. Перед моим мысленным взором, как в калейдоскопе, замелькали предположения одно страшнее другого: преступники-психопаты, голодные крысы, призраки в виде маленьких детей с пустыми глазницами, гадкими улыбочками и острыми резцами… – вампиры-призраки? Ну это полный бред. Призраки не едят. Либо то, либо другое. Хватит. Я мысленно себя одернул, стал дышать ровно и поднялся еще на одну перекладину, чтобы заглянуть внутрь.