– Вот ведь дерьмо! – выругался Останин, передавая стаканчик с горячим (единственный плюс!) напитком напарнику. – Двадцать первый век, дикий капитализм, казалось бы, за деньги тебя должны с ног до головы облизывать, а поди ж ты, приходится пить бурду, и твои капиталы никакой силы не имеют!
– Не кипятись, Паша! – скривился Леонид Савельевич. Он был лет на тридцать старше молодого специалиста Останина, поэтому говорил немного свысока. – Ты видел, сколько у них эта гадость стоит? Зачем буфетчице напрягаться, наливать тебе за копейки кипяток?
– Да какие копейки, Савельич! Я с этой мымрой готов по полной стоимости рассчитаться, только бы нормального кофейку попить! – вскинулся Паша.
– Ну да, по полной. Затем другие на запах потянутся, тоже кипяточку пожелают. А платить, как ты, городской хлыщ, не захотят. Пойдут разборки, выяснения. Оно твоей мымре надо? А так она чётко знает, сколько с каждого клиента поимеет, всё тихо, спокойно, без непоняток и галдежа. Вот и получается: вроде твои деньги работают, а вроде и нет. Вчера, в большом супермаркете за них ты мог купить то, что пожелаешь, а сегодня всё переменилось, и в этой дыре – свои правила. Так что, Пашка, даже при капитализме деньги – не всегда всеобщий эквивалент.
– Да какой это капитализм, Савельич? – Останин махнул рукой.
– Никакой, Паша. Так же, как и социализм был у нас никакой. И вчерашние ценности что сейчас, что раньше часто превращались в дерьмо – как кофейные зёрна превратились в эту бурду… Или как эта бумажка, – он кивнул на затоптанную, грязную, когда-то яркую этикетку от шоколада на полу. Когда-то красовалась на витрине, притягивала взгляды. А сейчас – просто мусор.
Леонид Савельевич помолчал, отпил из своего стаканчика, поморщился и продолжил:
– Вот ты послушай, что в семидесятых со мной было… Тогда я в пятом классе учился, пацан совсем. Сам знаешь – скучные уроки, контрольные, домашние задания – это обязанность. А для души – весёлые переменки с беготнёй, потасовками, играми. У ребят сейчас всё айфоны, планшеты, соцсети. Не знаю, хорошо это или плохо, но у нас в то время было по-другому. Живые, так сказать, игры. Во дворе футбол, «пекарь», войнушки. У девчонок классики, резинки, другие девчачьи забавы.
А вот в школе мы повально увлекались игрой в чёт-нечет. Средством игры и валютой служили наклейки от винных бутылок. В нескольких кварталах от школы располагалась фабрика, печатавшая среди прочего и эти наклейки. Почему-то именно винные были в ходу больше всего. Мне запомнились розовые «Столове рожеве», зелёные «Бiле мiцне», пёстрые «Вермут». Только не думай, что мы были детьми алкоголиков, или, не дай Бог, сами попивали винцо на школьном дворе!