Обернулась, с надеждой глядя в его глаза. Альберт выглядел запыхавшимся и растерянным. Замер на пороге кухни, такой обескураженный, смущенный. Почти облегченно выдохнула, когда вдруг услышала:
– Кольцо… – Он закусил губу, явно испытывая неловкость. – Бабушкино кольцо… Я бы хотел… Ну, ты понимаешь?
Замялся, глядя на воду, стекающую с моих рук прямо на пол.
– Конечно, – с гордым видом сняла с дрожащего безымянного пальца колечко с аккуратным маленьким камешком и положила ему на ладонь.
Не стала дожидаться нового неловкого прощания и отвернулась к раковине. Закрыла воду и под звуки удаляющихся шагов принялась растирать руки полотенцем докрасна.
Только бы отпустило.
Ощущение было такое, будто голова готова вот-вот взорваться. В висках звенело, шум нарастал все сильнее. Ухватилась рукой за край гарнитура, бросила взгляд на недоумевающего Василия, испуганно выглядывающего из-под стола. Шатаясь, подошла к окну. Хотелось просто посмотреть, как он уходит. Как с ним вместе меня покидают мечты и планы. Поверить в это, наконец, а то разум упорно отказывался понимать и принимать произошедшее.
Что же с тобой не так, Варя? Ты даже толком с ним не поговорила. Не сказала, что любишь. Не спросила, любит ли он. К черту свадьбы, если люди все-таки хотят быть вместе…
Ровно и аккуратно развесила полотенце на спинке стула и только потом стремглав метнулась к двери, выбежала в подъезд, перегнулась через перила и крикнула:
– Альберт!
Все. Еще. Можно. Исправить.
Уже громче:
– Альберт!
Пожалуйста. Вернись.
Из последних сил:
– Альберт!!!
Мой крик гулким эхом оттолкнулся от стен. Сзади что-то щелкнуло. Наверное, дверь. Все всматривалась и всматривалась в темноту лестничных пролетов, пытаясь ухватить взглядом хотя бы его тень. Но внизу уже никого не было. Он ушел. Просто взял и ушел.
Как так?!
Неужели, кажущееся таким прочным и надежным, словно по щелчку пальцев, может исчезнуть в один миг?
– А, это ты! – Донеслось вдруг из-за спины. Обернулась. На пороге квартиры напротив показалось лицо молоденькой девчонки. – А я уж думала, что какому-то художнику плохо. Мольберт потерял.
– Нет, это я. – Тяжело дыша, на негнущихся ногах поплелась к своей двери. – Простите.
Опустила голову.
– Кто там? – Послышалось из ее квартиры.
Дверь распахнулась шире.
Девчонка усмехнулась, оглядывая меня, бросила кому-то: