– Не поняла. Это кто здесь надменная? – Спросила и инстинктивно ухватилась за ручку двери своей квартиры, боясь, видимо, развалиться на несколько частей и упасть. Осколки слов, брошенных в меня Альбертом, все еще больно впивались в самое сердце. – Я, что ли?
Глаза соседки сузились.
– Ты, ты. – Девушка теперь смотрела обеспокоенно. – Не здороваешься ни с кем. Но то не твоя вина, конечно, а родителей. Воспитали, видимо, плохо.
– Так я ж не знаю здесь никого, – пробормотала, разглядывая в темноте ее странноватый прикид. Блестящие черные волосы десятками длинных тонких косичек лежали на плечах, густо накрашенные брови выделялись на фоне бледного лица ярким пятном. Колечко в губе, белая майка, рваные джинсы. Телосложение подростка. На вид ей было лет восемнадцать, не больше. – Вот и не здороваюсь. – Продолжила, пожав плечами. – И вас первый раз вижу. Уж простите.
Она несколько раз сомкнула и разомкнула челюсти, перемещая во рту жвачку. Так виртуозно и быстро, что это мне напомнило вращающуюся бетономешалку с гравием. Грохотал ее голос в тишине подъезда примерно с тем же звуком.
– Ага. Сколько здесь живешь-то? – Посмотрела на меня оценивающе. – Мы с Никой уже год здесь обитаем, тебя видим постоянно, а ты проходишь мимо и дальше своего задранного носа не видишь.
– Да-да, – подтвердил из недр квартиры чей-то писклявый голосок.
Выдохнула. В голове все еще паникой пульсировали удаляющиеся шаги Альберта. Перед глазами стояла его ладонь, мокрая от влаги, сжимающая колечко и прячущая его в карман брюк.
– Девушка, да я вас первый раз вижу! – Мой отчаянный возглас разрезал горло, как самый острый клинок.
Девчонка охнула и взмахнула волосами:
– Вроде очки носит, а все равно никого не замечает!
– Хорошо. – Пытаясь переплавить боль в ярость, кивнула. – Я поняла – вы мои соседи. Будем знакомы. И извините, если обидела. Мне пора.
Развернулась к собственной двери, надавила на ручку и… ничего не произошло. Навалилась плечом. Что за день! Так припустила за женихом, язык не поворачивается называть его бывшим, что забыла о расшатанном замке. Опять закрылся. Со всей силы ударила ладонью по дверному полотну. Черт! Как же больно! Ой-ей-ей! И как назло, открыть его мог бы только… Альберт.