Столик ломберный. Позволяет подчеркнуть высокий статус и продемонстрировать безупречный вкус своего владельца».Можно еще рассказывать и рассказывать об интересных вещах у бабы Жени. Это было какой-то машиной времени, уносящей в далекое прошлое и материализующей то, о чем читал много позже…Некоторые вещи нам все же удалось привести с собой в Америку. Вот и сейчас помешиваю кофе в чашке ложечкой с вензелем Е. Щ. Красиво!
А столик и буфет ушли из жизни вместе с бабушкой. После ее смерти полагалось освободить комнату и сдать ключ управдому. Столик с креслами мы с папой снесли с четвертого этажа и выбросили, такая же судьба постигла и буфет резного дуба. Еще пришлось заплатить двум алкашам за помощь – его разборку и вынос.
Сейчас это видится печальным не только потому, что память детства, и не столько потому, что, расставаясь со всем этим, ни у меня, ни у папы не было ни капли сожаления (родители как раз в это время по случаю купили гэдээровский сервант и были счастливы), а еще и потому, что, забредя как-то на Манхеттене в антикварный магазин, мы с сестрой увидели явно очень близкого родственника бабушкиного буфета. Буфет был тоже резного дуба, с очень похожим горельефом экзотических фруктов, ставших уже такими знакомыми и реальными, и с табличкой, на которой была абсолютно нереальная шестизначная цифра в долларах.
Одним из увлечений моего детства было собирание почтовых марок. Во-первых, модно, во-вторых – это было, пожалуй, единственным ненаказуемым способом прикоснуться к чему-то напечатанному за границей. Интересно сравнить давно не слышанное русское «за границей, за рубежом» с американским abroad – широкое пространство.
Так вот, узнав о моих филателистических увлечениях, бабушка Женя предложила мне снять с какой-то старой открытки американскую марку. Этих открыток у бабушки оказалось много – так у меня в обменном фонде появились марки с портретом Джорджа Вашингтона стоимостью 2 цента. Тогда я и узнал, что эти открытки мой дедушка посылал моей бабушке и моему семилетнему папе в 1924 году во время своей 145-дневной командировки в Америку. Бабушка уверяла, что он посылал ей по открытке в день, но мне кажется, что она преувеличивала. Время шло, ушла бабушка, и с ней ушли навсегда буфет, ломберный столик, 40 томов энциклопедии Брокгауза и Ефрона и главное – память об этой поездке, но осталась пара серебряных ложек и 92 цветные открытки, которые удивительным образом вместе со мной вернулись обратно в Америку. О них я и хочу рассказать.