Чёрный мужчина с развивающимися волосами вздымал сияющий меч.
– Веруйте! Веруйте в живого Бога! – надтреснувшим властным голосом взывал он. – Живой Бог сошёл к вам! Веруйте!
Чёрные липкие сгустки летели в него, проклятий, ненависти. Виноградные лозы, росли из земли, создавали живой, непроницаемый купол. Магия не могла до него добраться…
Опять этот сон. Мальчишка проснулся, его колотило. Сон преследовал его постоянно здесь, в Мскете, столице Моских гор. Последнее время дома ему было неспокойно, преследовал голос, мальчишеский, чистый, который иногда проходил сквозь сон, и песня эта воспринималась пророчеством:
И Солнце взошло, озаряя всё светом,
Ярое Солнце войны.
Огонь отозвался, Огонь подземельный,
Где Истины собраны сны.
И кровью Земли наполняются чаши,
Лоза оплетает клинок.
Земля, да и Небо по нам пусть заплачут,
Когда мы пойдём на Восток.
И Льдом будут скованы мир и любовь,
Мы не погибнем, вернёмся мы вновь.
Митилены. 344 г. до н.э.
От Ясона.
– Куда бы хорошему человеку податься… – парень маялся от скуки. Ясон сидел у костра отряда барсов, отборного подразделение москов, используемых как телохранители или карательные войска. Вчера они прибыли в Митилины на конкурс певцов. Отец даже позволил Ясону заявить себя в самодеятельной песне. Раз в четыре года, на Лесбосе, в Митилинах устраивалось такое мероприятие для четырнадцатилетних юношей пока не стали ломаться голоса. Ему недавно как раз четырнадцать исполнилось. На конкурс съезжались мальчишки со всех ванских земель, да и не только ванских: приезжают и эллины, и жители Та-Кемет . И с каждым: родители, друзья, друзья друзей, просто хорошие знакомые… У кого социальный статус повыше, у того еще и охрана. Конкурс певцов в Митилинах был всеобщем празднеством, где юноши соревновались в песнях, отцы пили вино и общались с друзьями и заключали договора. Даже торг на время конкурса открывают, где выставляется всевозможное оружие – от простых ножей для ритуальных целей, до колуна по забивке быков, доспехи и амулеты, предохраняющие от оружия, пояса с заговорами, перстни, обереги, всё – что мужской душе угодно. Женщин сюда не пускали. У них схожий праздник на другой стороне острова, и туда была не допущена мужская половина человечества. Так и делится на время празднества остров по горному хребту на две половины. Юный моск, скучающий от безделья, палкой ковырялся в углях. Выражение его петушиного цвета глаз было несколько отстранённое, ушедшее в себя. Лицо, по-детски пухлое, ещё не приобрело, решительных, даже грубоватых черт, но они уже проступали, намечая будущие рельефы, которые сейчас прятались за отроческим выражением наивности. Пока же, самой выдающейся частью на лице был нос, который уже вырос и приобрёл взрослую форму. Дома, в Моских горах, развлекаясь с братьями, он уже успел его перебить, и теперь, горбоносый профиль делал Ясона сходным с хищной птицей. Небольшой рот, скорее рыбий, чем птичий, обрамляли яркие губы. А вот длинные ресницы, были почти светлые, из-за чего глаза казались немного на выкате. Тёмно-русые волосы мальчишки, длинные, в связи с детским возрастом, были стянуты в тугую косичку, забавно торчащую вверх.