Но свою жизнь! Жизнь разбитного кутилы и ловеласа, путь временно влюблённого в чью-то священную жену, но это ничего, пройдёт не будь он Гилбертом Лаубе – закоренелым холостяком и повесой.
Впрочем, его одержимость Марленой была иной, не такой, как прежние пятиминутные влюблённости, которые проходили, стоило ему удовлетворить любопытство или вожделение. И эта одержимость, вечно ускользающей от него женщиной, начинала раздражать Гила, потому что даже в том горячечном чаду, в котором он пребывал сейчас, лицо Марлены не покидало его. Оно было незримо связано с лицом замурованной в склепе Амидат и помогало сталкеру не спятить от раздвоения личности. Когда парень сдавал свои позиции и переставал различать два разума в своей голове, то слышал голос Марлены. Она звала его, просила не сдаваться, умоляла внимательно выслушать девушку из заснеженного Кётена, но не становиться ею.
Сталкер слушал, содрогался от её рассказа, терял сознание, приходил в себя и снова слушал. Жрица повествовала ему о конце времени, отведённого божеству на правление. О том, что Амидат – родная сестра Алрода и его возлюбленная (всё-то им божествам можно, не то что им – людям, обиженно думал Гил).
Рассказ жрицы был путанным, да и сталкер пребывал в температурном чаду, поэтому мало что понял. Гил боролся с безумием, старательно вслушивался в речи жиры, пока их контакт грубо не разорвали. Он буквально физически ощутил как чья-то незримая рука пытается отделить от него девушку, как трещат нити их связи, как кровоточат места разъединения, и понял, что кто-то колдует над ним.
Он разлепил отяжелевшие веки и увидел прямо перед собой сосредоточенное лицо мага. Глаза его светились потусторонним фиолетовым светом, он «читал» Гила, как свиток, возможно даже видел всё то, что пыталась показать жрица. По хищно вздёрнутой верхней губе, Гил мог судить о недобром расположении мага. Но сейчас сталкера не беспокоили чувства колдуна, он и сам был страшно зол на то, что кто-то посмел влезть в его голову без спроса.
Используя жалкие крупицы своих сил, Гил закрылся. Этому он научился давно, так как способность надевать «щит» была жизненно необходима для сталкеров, ведь каждая бестелесная тварь в призрачных мирах спит и видит, как бы занять слабое, не способное обороняться тело и безраздельно властвовать им. Но закрываться от мага было непросто, тот крошил его защиту словно лёд, а если не мог сломать, то плавил своим магическим фиолетовым пламенем, пока Гил не вспыхнул весь, как факел, и не разрезал тишину комнаты душераздирающим воплем.