На первом канале, демонстрирующем безбрежную черноту виртуального «космоса», был полный аншлаг: абсолютное большинство зрителей «LEN-1» прикипели взглядами к двум россыпям меток, только-только начавших движение с противоположных краев трехмерного поля боя.
Метки истребителей «Демонов» отливали зеленым, а машины ЭТУ – почему-то желтым. И, судя по воплям в ОКМе, это здорово веселило офицеров:
– Слышь, Зверек, а че ты, и правда такая зеленая? А я доверял тебе самое дорогое, что у меня есть! Спину!!! – вздохнул Шварц.
– Это я зеленая? – взвыла Горобец, но ее последующую тираду заглушил сокрушенный вздох Вильямс:
– Бренда, милая, как я тебе сочувствую! Будет совсем тяжко – скажи: я, так и быть, на время одолжу тебе своего Гарри! У него нет ничего дешевого…
Услышав вызов Роммеля, Харитонов расстроенно приглушил громкость общего канала:
– Да, Курт?
– Твои опять ржут…
– И что?
– Волкову это не помешает?
– Не помешает.
– Ясно. – Kомандующий ВС НСЛ почему-то вздохнул и после небольшой паузы угрюмо пробормотал: – Ты в курсе последних новостей?
– Да.
– И что ты по этому поводу думаешь?
– Не дергайся, Курт, все идет по плану! Лучше вспомни о том, что мы только что успешно завершили очередной этап работы.
– Если бы ты знал, как меня достала эта работа, – раздраженно зарычал Роммель.
– Тогда отвлекись и посмотри, что сейчас будет вытворять Волков со своими девицами!
– Володя! У Лагоса-пять уже восемь часов висит корабль Агнии Фогель, а я и в ус не дую…
– Потому что дуть, собственно, не во что, – ухмыльнулся Харитонов. – А вот если бы ты не брился эдак недельки три-четыре…
– Может, хватит паясничать?! – разозлился Роммель. – Она звонит каждые полчаса и умоляет о помощи!!!
– Все разговоры – завтра. Ибо сегодня у нас ПРАЗДНИК.
Сдвигаться в сторону переборка не захотела, и Нейман, несшийся по коридору в режиме айрбайка, вдруг почувствовал себя мухой в сиропе: искин системы безопасности «Сизифа», распознав угрозу здоровью члена экипажа, сгенерировал перед его телом защитное поле.
В первое мгновение после срабатывания поля Донован, получивший чувствительный «толчок» в грудь, вспомнил ближайших родственников создателей искина и даже пообещал себе заменить его на более современную модель. Но когда «надвигающаяся» переборка замерла в паре миллиметров от кончика носа, изменил свое мнение на диаметрально противоположное: эта часть лица, пусть и не вписывающаяся в современные каноны красоты, была ему очень дорога.