– Не самое лучшее лекарство, брат, – усмехнулся дядя Олег.
Пересохшее горло сначала скрутило, сковало. В первый момент он не почувствовал никакого вкуса. Когда судорога прошла, все нёбо и язык обволокло что-то сладкое и одновременно горькое, со вкусом то ли перегнившей соломы, то ли прокисшего молока.
Вениамин понял, что первый раз в жизни попробовал выпивку.
– Ну как? – уважительно, словно перед ним вовсе не ребенок, поинтересовался дядя Олег.
– Га… га…дость.
– Это верно. Кукурузу таскал? – то ли спросил, то ли подтвердил он.
– Ик…
– Это ты зря, – дядя Олег глубоко затянулся. – Твои подельники по мелочи воруют. Так и будут всю жизнь по мелочи воровать. Их в тюрьму за это, а они будут выходить и опять воровать. Глупо.
Вениамин толком ничего не понял из услышанного, но абсолютно твердо сказал:
– Нет, только не в тюрьму.
В ответ на это дядя Олег так громко рассмеялся, что ему показалось, будто деревья по-особому закачались в лесу.
– Эгей! – закричал кто-то на другом берегу реки. Из зарослей вышел поддатый колхозный сторож дядя Нос.
Звали его так, потому что вместо носа у него был один большой шрам. «Это от болезни дурной>28, – объяснила Вениамину бабушка. – Смотри, чтоб он тебя за ухо не таскал, а то заразишься еще, придется тебе пиписку оттяпать…»
Дети в деревне, конечно, не называли дядю Носа Носом. Все боялись, что дядя кого-нибудь из них потрогает, а потом придется что-то оттяпать, возможно, что и пиписку.
Дядя Нос вывалился на берег с распахнутым воротом рубахи, длинным хлыстом в руках, одна штанина сильно измазана в помете.
– Ты… это… это… – не знал, что сказать Нос. – Ты это, Олег, давай мальца сюда. Наказать надобно.
Странно, но Вениамин при первом взгляде на дядю Носа сразу понял, что он глупый. Раньше мальчик никогда не думал так про взрослых. В его детском представлении все взрослые были неглупыми, потому что взрослые. Они могли быть злыми, дурными, страшными или, наоборот, добрыми, но никак не глупыми. Вслед за этой неожиданной мыслью к Вениамину пришла другая, еще более неожиданная. Он не успел ее как следует подумать, потому как смысл слов дяди Носа наконец дошел до него: «Это про меня». И Вениамин затрясся от страха.
– За что? – спросил дядя Олег.
– За то и за это… – не мог подобрать слов дядя Нос.
– За то и за это всех нас надо наказать, – усмехнувшись, сказал дядя Олег. – Ты, Юра, давай-ка не буянь!