И в такую эпоху расслабляться и почивать на лаврах не мог себе
позволить абсолютно никто — и уж точно не Петя! Он, видите-ли, не
собирается даже чесаться, ибо у Семена — Благословение Тьмы и
потому это нечестное сравнение!
— Иногда я слишком много общаюсь с тобой, Аристарх, — сказал
Пётр, физически лучась от удовольствия при взгляде на своего тезку.
— Глядя на тебя, иногда забываешь, что ты реинкарнатор — всё же
присущее юности безрассудство в тебе слишком сильно. Но при этом,
чего у тебя точно не отнять, так это понимания главного правила
успеха — остановиться значит умереть. А у современной молодежи с
осознанием этой простой истины совсем туго…
Дальше Петр принялся на пальцах объяснять парню, что тот,
во-первых, зажрался (про честность заикается, щенок, хотя самого по
всем рангам по сути я протащил, да ещё и обладает пятью из моих
Молний!), во-вторых ещё что-то и так далее. Я уже не прислушивался
к их беседе — всё же словом мой лучший друг владеет на порядок
лучше меня. Я более менее только материться могу, в остальном я не
оратор. Вместо этого я вновь сосредоточился на осмотре окрестностей
с помощью заклятий.
Второй Император появился через полтора часа, когда я уже начал
всерьёз беспокоиться, не случилось ли чего пока мы тут кукуем.
Причем явился не один, как я ожидал, а с целой свитой — тридцатью
чародеями. Пятеро Архимагов, двадцать пять Старших Магистров… И ещё
один Архимаг, только в тени самого генерал-губернатора, очень
хорошо замаскированный. Все — в артефактных доспехах седьмого
ранга, при каждом по несколько предметов этого же ранга, каждый
обладал пересаженным сердцем и очень давно был на своём ранге. И
пусть Старшие Магистры, даже получив сердца, не смогли взять планку
седьмого ранга — и вряд-ли смогут, по-видимому — но при этом
плотность и мощь их аур была для шестого ранга аномальна.
Чувствовалось, что все прибывшие были стариками — ауры… Сильный и
опытный чародей по ауре может определить примерный возраст
человека, если тот не скрывает этот факт намеренно. Впрочем, от
меня это было не скрыть — и никого, у кого аура была бы младше
семидесяти, здесь не было.
— Вижу, вы прибыли не один, Павел Александрович, — в присутствии
третьих лиц я, разумеется, как и прежде обращался к нему по
имени-отчеству, не позволяя себе фамильярности. — Должен признать,
у вас весьма внушительная свита.