И я подумал: а вдруг нужный эффект
произведёт? Наклонился к нему поближе и тихохонько этак говорю:
– Ежели у тебя силов и смелости не
хватает, есть у меня снадобье чудесное, в помощь.
Купился Ванька, чисто малец! Глаза
выпучил:
– Какое снадобье?
– А щас покажу!
Я достал матушкино зелье и отлил в
княжескую чашку с чаем долю малюсенькую. Чай от пятой-шестой
части-то вреда не будет.
– А чтоб ты не думал, что это яд
какой, смотри, – и выпил оставшееся в мензурке.
– Так вот ты почему такой везучий и
обезбашенный! А я?! – в Соколе внезапно проснулся исследователь. –
Мне, значит, маленько капнул, а сам остальное выхлебал? Вот ты гад,
а? И ты всё время это скрывал? Откуда зелье? Кто делал? Почём
брал?
– Да успокойся ты, нельзя с
непривычки много! Матушка делает. Для меня специально.
Блин, он же с меня теперь не слезет,
пока я его с маман не сведу. Иван посмотрел на свою кружку, на
пустую мензурку и выдохнув воздух, словно водку, залпом выхлебал
остатки чая.
– Ну всё! С утра пойду!
Ой, что завтра будет, мама моя! Может
забудет, а?
Семёныч протиснулся к столу с
чайником:
– Давайте-ка ещё по кружечке, а?
Пользительного заварил, с чабрецом, с ромашкой. Да рассказали бы
хоть, как там в Сирии?
В общем, вторая порция чая, а за ней
и третья, зашли душевно. Вспоминали всякое – и страшное, и смешное.
Смотрю, Ваня уж с нормальной усталостью, не с пьяной, голову
подпирает.
– Ладно, может уж спать пойдёшь? – я
глянул на часы. – Полтора часа уж сидим...
И тут со стороны моей комнаты
раздался истошный визг!
ВОПЛИ В НОЧИ
Визг перешёл в парные вопли. В
коридор начали выглядывать заспанные взъерошенные парни из разных
комнат.
Семёныч решительно устремился к
двадцать девятой комнате и, выдернув из нагрудного кармана довольно
крупный брелок, приложил его к замку.
– Что происходит? – грозно рявкнул он
в темноту комнаты, в которой происходило нечто странное – яростные
крики и едва ли не драка? – и хлопнул по выключателю.
Первое, что я увидел – две
практически голых девицы. Одна в наряде, напоминающем нечто,
переделанное из лошадиных уздечек – сплошные ремешки, клёпки и
немного блестящих украшений. Вторая в каких-то лоскутиках навроде
прозрачной юбочки. Обе прыгали на совершенно голого Хагена, пытаясь
отобрать что-то, зажатое в высоко поднятой руке. Учитывая, что
ростом дойча Боженька не обидел, шансов у девиц не было
никаких.