Его-то я и положил в ячейку, взамен мобильника, а аппарат сунул в карман. Аккуратно закрыл дверцу, подёргал, надёжно ли, а потом приступил к следующему этапу операции.
Проверил соседнюю ячейку – оказалась пуста. Великолепно. Достал из кармана компакт-диск, записанный накануне, и положил его в эту – соседнюю – ячейку. Закрыл дверцу, набрал код (дата рождения, прочитанная с конца – очень легко запоминается) и с облегчением вздохнул.
Всё! Два важных дела с плеч долой. Теперь – домой: там Вера с Васькой ждут, готовые к отъезду в далёкую сибирскую глушь. У меня вдруг защемило сердце: всё бы на свете отдал, чтобы они сейчас не уезжали. Но выбора у меня не было.
Какое-то шестое чувство подсказывало мне, что хвоста за мной до сих пор нет. Профессиональные ищейки, за долгие годы намотавшие десятки и сотни километров слежки, приобретают так называемый «липкий взгляд»: «приклеившись» к клиенту, они уже не отпускают его ни на секунду. Если бы ко мне «прилип» такой взгляд, я бы почувствовал.
Домой я добрался без происшествий. Вера была уже собрана, сидела на чемоданах и ждала меня. Василёк, обычно непоседливый и шумливый, сегодня был не в меру серьёзен. Общее волнение, похоже, передалось и ему. Он терпеливо ждал моего возвращения возле собственного чемоданчика, в который упаковал любимые игрушки.
На вокзал я отвёз их на Вериной машине.
– Вещи тёплые взяла? – спросил я на ходу, прокладывая путь сквозь толпы пассажиров. – Морозы сильные обещают.
– Взяла, Ванюша, взяла, не беспокойся. Не без понятия всё ж, знаю, куда еду.
Я посадил их в вагон.
– Ну всё, дорогие мои, берегите себя. Привет Дмитрию и Лиде передавайте, самый горячий. А тебе, Васёк, видишь, как повезло: каникулы-то твои продолжаются. Пельменей сибирских налопаешься от пуза, на лыжах находишься по тайге. Эх, мне бы сейчас с вами!..
– Пап, а ты к нам потом приедешь?
– Вот как дела закончу, так сразу.
– Нет, серьёзно, – сказала Вера, – приезжай. Если удастся расквитаться пораньше.
– Хотелось бы верить, – пробормотал я. Потом улыбнулся, крепко обнял их обоих. – Я буду очень стараться. В любом случае, ждите от меня вестей.
Вагон дёрнулся и начал медленно набирать скорость. Когда наконец хвост его исчез за поворотом, я одновременно ощутил два противоречивых чувства: тоски и свободы. Тоски от разлуки с близкими и свободы от того, что теперь у меня развязаны руки для решительных действий – если они потребуются, конечно. Степень моей уязвимости сократилась до бесконечно малой величины.