– Как я могла уйти, не поклонившись зрителям?
Шпатова смерила коллегу снисходительным взглядом.
– Не думаю, что зрители запомнили служанку, мелькнувшую в одной-единственной сцене. Ты могла не утруждаться поклоном.
Даша растерялась: сразу и не придумаешь, что ответить на грубость, завуалированную обидной правдой.
– Женечка, твой кофе. – это вернулась Софья Михайловна. На подносе она держала чашку ароматного капучино и пряники.
– Кофе с сахаром?
– Разумеется. – она услужливо улыбнулась. – Поторопись, в зале ждут дети.
– Много?
– Человек тридцать.
Девушка удивленно подняла брови.
– И все ко мне?
– Судя по огромным плакатам с твоим фото – да.
Женя залпом выпила кофе и подошла к зеркалу поправить прическу.
– Хорошо, когда есть преданные поклонники, – сказала она, любуясь своим отражением, и когда есть не толькок кому выходить на поклон, но и к кому выходить после спектакля… Спасибо за кофе! – крикнула Шпатова уже на бегу, но ее слова заглушил приветственный гул зрителей.
Софья Михайловна прижала руки к груди.
– Необыкновенно талантливая актриса! Женечке двадцать два года, а она уже окончила ВГИК и снялась в сериале. А сколько у нее поклонников! – женщина отодвинула кулису, чтобы открылась правая сторона зала, где Евгения в окружении восторженных школьниц раздавала автографы. – Представляешь, Даша, изо дня в день мы можем запросто с ней разговаривать, а эти ребята видят Женю только на экранах, и такие встречи для них – предел мечтаний! А Женечка – умница! Всегда находит время для поклонников.
Восторженная старушка могла долго хвалить Женю, поэтому Даша вежливо напомнила об окончании рабочего дня и пошла собираться домой.
Театр, в котором служили артисты, открылся недавно. Из-за скромного финансирования начальство не могло обеспечить труппу современным оборудованием и декорациями, но артисты с пониманием относились к неудобствам, ведь в «Калейдоскопе» – а именно так называется театр – люди работали за идею. Нет здесь и шикарных, с размахом обставленных гримерных комнат. Гримерки стоят в ряд прямо за сценой. Внутри они узкие и тесные, а снаружи больше напоминали картонные домики. Там едва помещались столик, кресло и вешалка для одежды.
Дарья сняла парик с буклями и облегченно вздохнула. Парик был жестким, неприятно кололся, и после него на лбу неизменно оставалась красная отметина. Эти парики достались «Калейдоскопу» от ТЮЗа, где прослужили, наверное, десять лет. Несмотря на терпкий запах и потасканный вид, дирекция «Калейдоскопа» нашла парики пригодными для работы.