Дверь скрипнула. Тьер Эльнор повернулся и расплылся в улыбке.
— Тьер Синор! Как я рад видеть вас, друг мой!
— И я тоже рад. — Мужчина ответил улыбкой на улыбку. И радость обоих была искренней, хоть и по разным причинам. Тьер Эльнор радовался, что будет на шаг ближе к мести, тьер Синор — что сможет еще набить кошелек. Хотя куда бы уж еще? И так наворовал — правнукам хватит, пора б и остановиться. Но пауки жрут, пока не лопнут. — Зачем вы меня приглашали?
— Неужели двум умным людям не найдется, о чем поговорить? Но сначала хочу оговорить — десять процентов.
— От чего?
— От средств, которые вы получите, если реализуете мою идею.
— Два процента.
— Синор, это не смешно. Вы на этом так руки погреете, что десять поколений вашей семьи нуждаться не будут.
— Вы мне пока еще идею не сказали. Может, на нее затраты будут…
— Не будут. Все сделает Даверт, а деньги получите вы. Ну и я…
— А Даверт?
— Но ведь золотые реки текут через ваши пальцы, Синор. Вы справитесь…
— Я! Вот именно — я. Пять процентов.
— Семь — и я вам все расскажу.
Тьер Синор подумал, но потом махнул рукой.
— Согласен.
Семь процентов с морской пены? Чего б и не пообещать? Иди, собирай ложкой?
Идея пришла тьеру Эльнору в голову совсем недавно, и сам бы он никогда ее не осуществил. А вот такая зарвавшаяся мразь вроде Эттана… может! Этот — может!
— Ну раз так… Денег в казне Храма всегда мало. А сейчас Даверт черпает оттуда щедрой рукой.
— Для своих ублюдков…
— Убить их не получится, значит, надо искать, как пополнить казну. И мне пришла в голову идея. Кто у нас сидит на золоте? Еще со времен последних Королей?
Тьер Синор слушал, иногда поднимал руку, давая себе время обдумать сказанное, иногда качал головой, как бы в ужасе перед дерзостью плана, но…
Почему бы — нет?
Риски Даверта, руки Даверта, а деньги его. И это — правильно.
***
Лусия посмотрелась в зеркало. В полированном стекле отражалась очаровательная девушка с черными волосами и громадными бархатно-карими глазами. И как же ей к лицу были нежно-розовые шелка. И бриллианты тоже. Пусть простонародье в день свадьбы рядится в синее, она — Даверт! И наденет то, что ей к лицу! Синее ей не идет категорически. И маме не шло…
А вот мамы нет.
И некому поправить украшения, поцеловать в щеку и шепнуть: «Ты у меня красавица, дочка…»
Лусия прикусила изнутри щеку. До боли, едва не до крови. Нет уж! Не станет она плакать! Сегодня заключается ее помолвка, и она будет блистать! Она — Даверт!