— Пранья, — пробормотал тем временем учёный. Голос у него был
сипловатый, да и звуки он выговариал не очень чётко, словно
умудрился тут заснуть в ожидании меня. А чего ждал, спрашивается? С
чего вообще решил, что я приду? Или наоборот, решил, что уж тут-то
его никто не найдёт?
— Что вы тут делаете? — спросила я как можно холоднее, хотя
подозреваю, что злость на Чалерма подогрела мой тон. Злость — и, к
стыду моему, радость. Потому что он наверняка ждал меня. В глубине
души крохотным язычком пламени затеплилась надежда, что я всё ещё
ему нужна. Всё ещё важна для его планов. Даже если не в том смысле,
в каком мне бы хотелось, пускай, я ведь и сама несвободна, но мы
ещё могли бы делать общее дело как друзья… Я поняла, что готова
довольствоваться и этим, если он перестанет строить из себя
коварного лиса и поговорит со мной по-человечески…
Он ничего не ответил, только протёр глаза и то ли вздохнул, то
ли шмыгнул носом, а потом единым рывком встал с пола, даже не
охнув. Прошёлся по комнате, осматривая меня, словно прикидывал, не
купить ли мой наряд. Его собственная одежда трёх негармоничных
цветов измялась и выглядела неопрятно, как будто он натянул первое
попавшееся, что валялось в его хлеву на каком-нибудь кресле.
Почему-то его несобранный вид меня порадовал, словно дали
подсмотреть в щёлку под каменной маской.
— Что вы делаете в… этом доме? — повторила я, в последнее
мгновение не сказав “в моём”. Ещё не хватало сейчас затеять диспут
по этому поводу, я ведь и сама не знала, какое отношение этот дом
теперь имел ко мне.
— Зашёл подзравить со счастливым событием, — произнёс Чалерм
внезапно так злобно, что я сама забыла сердиться. — Прошу прощения,
что не присутствовал на обряде, но в храм пускали только кровных
родственников.
Последнее он произнёс особенно ядовито, но я не поняла, почему.
Он вроде не метил в родню Саинкаеу? Или это выпад в мою
сторону?
Усталость навалилась с новой силой. Чалерм-то вот тут, похоже,
подремал, а я с утра на ногах, да ещё все эти мысли и Арунотаевы
непонятные намёки… Сам бы попрыгал, как я, глядишь не осталось бы
желания мне тут что-то предъявлять.
— Принимаю ваши поздравления, — ответила я в показном согласии с
традицией. — Простите, но мне нужно забрать вещи.
На фоне светлых стен покрытая тёмной тканью грудь Чалерма
заметно поднялась и так же резко опустилась, а потом снова.
Чихнуть, что ли, собрался? Но нет, увы, это он набирал воздух для
гневного выплеска.