На этом поток моих мыслей о всяких абстракциях снова был прерван
самым наглым образом. Носилки со мной опять подхватили французские
гренадеры и куда-то их потащили. А потом носильщики запихнули меня
в какую-то телегу вместе с другими ранеными. Возница крикнул
команду, взявшись за вожжи. Лошади зафыркали, тронув повозку с
места, и мы медленно поехали в быстро густеющую темноту вечера.
Телега равномерно покачивалась на скрипучих деревянных колесах.
Но те несколько раненых, которых везли куда-то вместе со мной, лишь
постанывали, лежа ничком, как и я, когда какое-нибудь из колес
подпрыгивало на кочке или проваливалось в очередную дорожную
рытвинку. Похоже, в эту повозку собрали только тяжелых. И куда нас
везли, было непонятно. Но, я старался настраиваться на позитивный
лад, успокаивая себя тем, что, когда выздоровею, то смогу в новом
своем положении принести намного больше пользы Отечеству, чем
раньше. Ведь возможности здешнего знатного князя, близкого к самому
Кутузову, намного превосходят те, что имелись у меня, когда был
простым лейтенантом в двадцать первом веке.
Да только пора уже мне распрощаться с той жизнью. Привыкать,
конечно, буквально ко всему заново придется. Тут, понятное дело,
совсем иные условия существования, гораздо более суровые. Нет ни
электричества, ни авиации, ни даже железных дорог. Да и просто
нормального транспорта пока нет, кроме гужевых повозок на суше, да
парусного флота на воде. И, разумеется, никаких тебе компьютеров,
смартфонов и прочей электроники. Но, зато натуральные продукты тут
везде, да и экология не загаженная. Так что свои плюсы в окружающей
обстановке тоже найти можно.
Вот только своих родителей, оставшихся, получается, в далеком
будущем, мне очень жалко было. Не хотелось даже думать о том, что
будет с ними, когда получат на сына похоронку. Впрочем, мой отец и
сам человек военный, хоть и в отставке давно. И я надеялся, что он
сумеет это принять и пережить. Он же сам готовил меня с раннего
детства к военной карьере. А профессия военного опасная по
определению. Маме труднее будет. Но и она видит смерть почти каждый
день, поскольку старшая операционная медсестра. Да и младший брат
Павлик у меня там остался. Так что вся родительская забота на него
перейдет.
Хорошо еще, что ни жены, ни даже любимой девушки у меня в той
реальности не осталось. Были, конечно, отношения с девушками,
начиная со школы, только все поверхностные какие-то. Секс без
обязательств, но и без любви. Не то я законченный эгоист, не то
просто пока не встретил ту, которую смог бы полюбить. Но, как-то
так уж получилось. И это сейчас к лучшему. Во всяком случае,
глубокими чувствами я ни к кому не привязан. Так что нет никаких
препятствий к тому, чтобы начинать новую жизнь в новом теле. А что
тело не мое, так я убедился сразу, как только голову смог немного
поворачивать, да пальцами шевелить. Не те они. Не было у меня таких
длинных, тонких и холеных пальчиков никогда. Впрочем, не особенно и
удивился. Аристократ же я теперь, все-таки!