Но, присутствующих женщин этот рассказ взволновал. Бронислава
даже воскликнула:
— Если Наполеон и выглядел когда-то для меня героем, то, погубив
принца-герцога, он убил во мне это лестное мнение о своей
персоне!
— В убийствах людей нельзя видеть героизм, потому что любое
убийство противно Господу! А Бонапарт убивает многие тысячи! —
возразила ее мать Эльшбета.
— Ах, маман, согласитесь все-таки, что Бонапарт, как человек,
весьма необычен. О нем можно разговаривать бесконечно, —
проговорила младшая сестра Брониславы Иванка, мечтательно закатив
глаза. Из чего я сделал вывод, что эта несовершеннолетняя девица,
похоже, в Наполеона тайно влюблена.
— Деяния Бонапарта впечатляют. Но, нельзя забывать, что все они
замешаны на крови, — поддержала Эльшбету тетя Радомила.
И лишь одна Иржина пока молчала, загадочно глядя на меня. Но,
наконец, и она высказалась, обратившись ко мне с вопросом:
— А что вы думаете о Бонапарте, князь?
И я честно ответил:
— Он хитрый и коварный враг, не только мой, а и всего моего
народа.
— Но, вы же сами рассказывали, что это именно Наполеон спас вас
от смерти, обнаружив раненым после боя! — не сдержала эмоций
Иванка, снова вмешавшись в разговор взрослых.
Я кивнул и проговорил:
— Да. Это так. Бонапарт наткнулся на меня после сражения и
приказал своим людям оказать мне помощь. Но, что с того? Это
случайное стечение обстоятельств отнюдь не делает его в моих глазах
лучше. Обыкновенная вежливость к побежденному. И не более. Я на его
месте поступил бы таким же образом, соблюдая правила чести.
— Вот видите! Бонапарт все-таки не бесчестное чудовище, каким
его многие хотят представить! Он человек чести! — воскликнула
Иванка с восторженными нотками в голосе.
И тут со стороны подземного хода послышалась какая-то возня.
Затем в трапезный зал ворвались баронет и виконт, каждый со своим
слугой. А с ними были полковник Ришар и капитан Годэн. Оба побитые,
с синяками на лицах, в изодранных синих мундирах с желтыми
воротниками, без головных уборов, но живые.
— Мы прошли по подземному ходу и освободили их из темницы! —
радостно сообщил Влад, когда все женщины повернули головы в сторону
прибывших.
— Шпашибо за шпашение, господа! Бонапарт ошенит вашу решимошть,
— проговорил Франсуа Ришар, шамкая деснами с выбитыми зубами.
Из разбитых и опухших губ Жака Годэна тоже сочилась кровь, но
его зубы, похоже, пострадали от побоев все-таки меньше, чем у
полковника, поскольку капитан проговорил зло, решительно и вполне
внятно, едва увидев меня: