— Держите его! Хватайте! Убийца! Уб!...
Он тоже вдруг потерял дар речи. Но не из-за клинка в глотке и
даже не из-за удара магией. Просто я вдруг исчез.
Вот только что был — и нет меня. Лишь Тамай, сжимающий
окровавленную шею и беспорядочно болтающий ногами от ужаса. Быть
может, он даже выживет. Действовал я аккуратно и шанс такой оставил
сознательно. Но говорить будет вряд ли.
Но это тоже сыграло в нужно мне ключе. Батнун растерялся.
Метался между преследованием исчезнувшего меня и спасением родича.
В итоге сделал правильный выбор и первым делом кинулся к Тамаю.
А я к тому времени смешался с толпой и двигался к выходу. Козырь
сработал как надо.
Ещё в темнице я сделал себе татуировку печати невидимости. Но не
обычную.
Эта мысль давно засела в голове, но проверить её как-то
доводилось. Нарисованные печати быстро иссякали и действовали
только на тот предмет, на который они были нанесены. Последний
недостаток я пробовал исправить, но символы, добавленные в печать,
не работали. В ходе опытов я выяснил, что носители — то есть
предмет или чернила — просто не выдерживали нагрузки и рушили
печать.
Моё тело выдерживало, но чернила испарялись. Выход был один —
сделать чернила частью моего тела. Однако это грозило опасными
последствиями при малейшей ошибке. Да и вдруг придумаю печать
получше?
В темнице я всё же решился, и у меня получилось. Вроде бы. Как
она сработает в будущем, придётся только наблюдать.
Но печать невидимости, вытатуированная на моём плече, вряд ли
поможет отобрать Исток у целого кнезира. Этот козырь тут
бесполезен.
Может, будет достаточно просто его попросить?
Вдруг человек окажется добрый и отзывчивый?
Эх, вряд ли…
— И что теперь будем делать?
— Надо как-то попасть к этому кнезиру Халаду.
Хару Ад Халаду, если быть точным. Так звали властителя
Мадальталя.
А мы сейчас сидели в корчме на восточном острове и набивали
животы местной кухней. Главное отличие от варгийской — обилие
специй! Пришлось на ломаном асмаридском просить повара не добавлять
столько перца, потому что запивать острое блюдо приходилось
разбавленным вином, а оно не очень хорошо помогало обожжённому
рту.
— Как? — Батур косточкой ковырялся в зубах. — Там охрана никого
не пропускает. Нас, иноземцев, уж точно.
Когда я выбрался из арены, увидел кучу асмаридских бандитских
рож. Правда, все они были в бессознательном состоянии и валялись
вокруг нашей повозки. Алексей с Батуром выглядели счастливыми и
жаждущими продолжения насилия. Злата пряталась за сундуками и
смотрела испуганными глазами, молящими убраться поскорее
куда-нибудь подальше.