Яна набрала код на домофоне, и Роман, распахнув дверь, пропустил
ее вперед.
— Ну вот, приличный же подъезд, — сказал он, когда они вошли в
лифт. — Ни граффити, ни всяких «Светка — шалава», простите мой
французский.
— Это у тебя такое в подъезде написано? — изумилась Яна.
Если ей не изменяла память, Роман жил в элитном доме в
центре.
— Нет, конечно. Это в Машином.
— Ну, районы разные бывают. Мы с мамой тоже раньше жили… —
начала Яна и осеклась.
Роман смерил ее взглядом и неожиданно спросил:
— Скучаешь?
Никто за все эти месяцы ни разу ее об этом не спросил. Даже в
новогоднюю ночь, которую она провела в доме Волковых, никто не
задал этот вопрос. А ведь это был ее первый Новый год в
одиночестве. Потому что одиноким можно чувствовать себя и среди
толпы.
— Непривычно, — туманно ответила Яна, выходя из лифта.
В квартире было прохладно, потому что они с мамой почти никогда
не закрывали окно на кухне. Роман повесил куртку на вешалку, снял
кроссовки и, засунув руки в задние карманы джинсов, оглядел их
просторную прихожую.
— Уютно тут.
— Ага. Кухня вон там. Я сейчас.
Он, кивнув, отправился на кухню, и Яна даже не удивилась,
услышав, как там зашумела вода, а потом щелкнул и включился чайник.
Все-таки Рома был жутко хозяйственным.
Она залипла взглядом на его кроссовках и вдруг сообразила, что
это первый мужчина в их с мамой квартире. Возможно, мама приводила
кого-то, когда Яны не было дома? Впрочем, вряд ли. Их дом был
только их местом. Никому постороннему сюда хода не было.
— Все нормально? — спросил Крестовский, выглянув в коридор.
Яна торопливо кивнула и пошла на кухню готовить обещанный кофе.
Чайник он, оказывается, вскипятил для нее, потому что запомнил, что
она не пьет кофе во второй половине дня. Такие мелочи до сих пор
вызывали в ней странные чувства. То, что кто-то посторонний может
вот так мимоходом о тебе позаботиться, ничего не ожидая взамен,
воспринималось как незаслуженный подарок. Тем более, учитывая то,
что и Дима, и Рома едва не погибли из-за нее. Вернее, конечно,
из-за ее мамы, но и из-за нее тоже. Она ведь могла рассказать обо
всем сразу, а не ждать, пока случится катастрофа.
Яна поставила перед Романом чашку с кофе и вазочку с
печеньем.
— Овсяного нет, — виновато сказала она.
— И слава богу! — воскликнул он со смехом. — У папы дома только
оно. Я его уже видеть не могу.